Сбить на взлете

Еще через два дня, сопровождая майора Гольдштейна в разведке, летевшего на моей бывшей машине — на новую дефицитный английский АФА пока не поставили — убедился в явном преимуществе своей нынешней «чертовой дюжины» над «Густавом»[42]. Не по всем параметрам, но по подавляющему большинству. Столкнулись после окончания аэрофотосъемки сразу с шестеркой мессеров. Высота маловата и до линии фронта далеко. Приказал начальнику штаба двигать строго в нашу сторону на максималке и, слушая радио, без задержки выполнять все распоряжения. Спорить Борис Львович не стал — это на земле он старше по званию, а в воздухе только мой ведомый.

— «Лев» правее скольжением, — приказал, заходя снизу на целящегося в Гольдштейна «худого». Тот, доворачивая, сам «заплыл» в мой прицел. Очень короткая очередь, и мессершмитт, паря пробитым радиатором, благополучно удалился подальше от нашей пары вверх. Бросил его немецкий пилот, выпрыгнув с парашютом, или дотянул до своего аэродрома, не знаю — не до наблюдений за подранком было. Оставшаяся пятерка фашистов попыталась наброситься на меня, забыв на время об уходившем на восток начальнике штаба. Но не тут-то было — переменный пилотаж, когда одна еще не законченная фигура резко переходит в другую, да еще на значительно более легкой машине, возможности для уверенного прицеливания на малой дистанции не предоставляет. В какой-то момент сам случайно оказался сзади снизу одного из «Густавов» всего-то в полусотне метров. Приподнял нос, прижимаясь щекой к фотографии любимой, увидел в центре колец прицела врага, нажал на долю секунды гашетки и ушел в глубокий правый вираж — сам уже почти был на прицеле у другого мессера.

Крутился как белка в колесе, отметив, что противников уже только четверо, почти десять минут. Запросил начштаба, как там у него дела.

— Я — «Лев». Подхожу к линии фронта. Преследования не наблюдаю, — а потом вдруг услышал странную просьбу: — «Чертенок», ты, когда газом шуруешь, жми заодно на кнопку передатчика. Хоть по дыханию буду знать, что живой.

— Не боись, Лев — все будет нормально. Уже выхожу из боя, — сказал и тут же со снижением выполнил намерение. Теперь сто тринадцатую — на старой машине просто единичку впереди пририсовали — фашисты не догонят. Да и меня хрен достанут. Метров на шестьсот уже оторвался — не попасть с такого расстояния — а скорость на этой малой высоте у моей легенькой ласточки пусть не намного, но больше. Сам ни одного, похоже, не сбил? Ерунда какая — главное, боевое задание выполнено. А вот что я в рапорте писать буду, описывая бой — не представляю. Ни одной законченной фигуры за все время, и выполнение оных отнюдь не правильное — сплошное резкое перекладывание рулей, что в методичке по технике пилотирования, выпущенной «Воениздатом наркомата обороны» в прошлом году под грифом «Для служебного пользования», отнюдь не приветствуется…

* * *

Борис Львович таскает меня на совещания, как свой личный талисман. Майор Варламов только посмеивается, но не возражает, взяв манеру решать любые вопросы так, как принято на флоте — мнения выслушиваются, начиная с младшего по званию. Начальник ВСС и комэски тоже ничего против не имеют — со всеми не раз ведомым в бой ходил. Снимать «худых» с их хвостов тоже не единожды приходилось. И все дружно облизываются на мою новую легенькую «чертову дюжину» — попробовали в тренировочных полетах и тоже такую машину хотят. Только вот с дальностью у ласточки проблема — не все задания выполнить можно.

Приказ на формирование третьей эскадрильи в полк все-таки поступил. Командиром решили поставить старлея Стародубцева. А меня к нему штурманом-заместителем сунули. Старшими летчиками на звенья тоже назначили из старослужащих полка. Младлея Костикова Серегу и лейтенанта Лохматенкова. Леха давным-давно в нашей части — единственный доживший из сержантов довоенной поры. Если бы не поддавал иногда сверх меры, цены бы ему не было. А младший лейтенант Костиков уже почти полгода воюет — по нынешним меркам тоже старик. Старшим техником эскадрильи поставили, конечно же, Елизарыча. Дружок мой Мишка Пахомов из мотористов прямо в механики авиазвена прыгнул — старшинская должность между прочим. Но пока только третью лычку на погон кинули — старший сержант теперь. Младшими авиационными специалистами опять девок прислали — надо признать, что с дисциплиной и старательностью у них получше, чем у мужиков.

Вот с рядовыми пилотами большая проблема — одни сосунки прямиком из училищ «взлет — посадка» в звании младших лейтенантов и с мизерным налетом. Хорошо хоть комдив в положение вошел — выбил на полк новенький Як-7УТИ. Две недели как проклятый наравне с другими «стариками» крутился, добиваясь от новичков хотя бы удовлетворительного знания техники пилотирования. Летные происшествия — в основном на посадке — как горох из разбитой стеклянной банки посыпались. Майор Мамонтов даже при девках стал матом ругаться. Почернел, из технического полинялого комбинезона не вылезает, забывая иногда бриться и подравнивать свои усы «а ля маршал Буденный».