Сбитый ритм (СИ)

Мне бы самой кто помог. После неудачного покушения, Дарн не давал спуску, наказывал за малейший промах. Позвоночник ныл, словно невидимые песчаные точильщики жрали его изнутри. Отдохнуть и восстановиться никак: Дарн приказал не спускать с меня глаз. Однако Халнер сослался на кучу бумажной работы, и отказался репетировать больше обычного. Замещать его вызвался Трен — второй помощник Дарна и тот самый «клубок порока», про которого мне говорили ещё в лазарете. Рассказ оказался одновременно правдив и ложен: на первом же «занятии» старый клоун предложил вкусную настойку, хорошую закуску, и культурный обмен — взаимное удовольствие и свободы от Орр.

— Двойной выигрыш, девонька, как ни крути, — ухмыльнулся он, глядя через пузатый бокал с голубоватым вином.

Сделал глоток. Продолжил, потупив взгляд:

— Впрочем, я тебя не тороплю. Понимаю, ты в замешательстве… монастырь не располагает к познанию тонкостей любви, всё такое. Но помни, — он взял мою руку и начал целовать пальцы один за другим, — всему можно научиться…

Отказаться? Глупо. Ничем не хуже того же убийства. Разновидность брака по расчёту, можно сказать… Но едва чужая потная ладонь оказалась под одеждой, как меня начала бить дрожь, будто опять очутилась в той комнатушке с голыми стенами, в круговороте тычков, смешков, плевков, хлюпающей боли…

Оттолкнув Трена, я выскочила из шатра, и помчалась, куда глаза глядят.

Когда лес сомкнулся со всех сторон, остановилась. В густом полумраке шуршали, скреблись, и пиликали невидимые жители другого мира. Мира, который держит меня в плену. Мира, который никогда не станет моим. Мира, из которого я не могу вырваться… из-за собственной глупости и щепетильности. Потому что, сколько бы ни выжидал Трен, переступить через себя я не сумею.

Дура!

Развернулась, изо всех сил саданула ногой по ближайшему дереву. С него тут же упали несколько продолговатых плодов размером с ладонь. Раскололись, брызнули соком в глаза. Тьфу, гниль! Брезгливо вытерев лицо, опять развернулась, и саданула другое дерево — низкое, с широким трухлявым стволом, который раскололся от удара. Вот так тебе! И ещё! Полетели щепки. Руками! Снова ногами, в прыжке!…

Дерево превратилось в бесформенную груду мусора. Глаза застилали пот и слёзы. Тяжело дыша, я оперлась ладонями о колени. Несколько раз глубоко вдохнула.

— Вот это да!

— Ого! Ты где так училась?

Вытерла лицо, обернулась. На краю крохотной прогалины стояли двое ребят — широкоплечий детина с бритым черепом, и симпатичный парень с темными кудрями по плечи.

— Вам какое дело? — зло ответила я.

— Да никакого, ващет. Так, интересненько, — улыбнулся темноволосый, — ты с кем выступаешь? У Курта с гладиаторами?

— Иллюзионистка она! — пробасил бритоголовый, — помнишь, я те говорил, у реки…

— Да помню, помню. Ну что, приятно познакомиться, я Маро, обычно акробатом выступаю. А этот вот, — кивок на детину, — Отто. Гладиатор. Ну, по нему заметно.

Говорили ребята на Высоком, и довольно бегло. Выговор у детины Отто похуже, у симпатяги Маро — получше. Не смотря на небольшие размеры «театрального посёлка», раньше я их не видела. Зато слышала разговоры про самых сильных и ловких артистов-охотников, которых Дарн послал в горы добывать живого монторпа, и что из четверых вернулось двое, сильно покоцаные. Судя по перебинтованной голове Отто и сложным металлическим конструкциям на предплечьях Маро, я имела удовольствие видеть именно их.

— Приятно. Я Кетания. Зовите Кет. Иллю… ай-й-й, да что ж такое…

Я яростно потёрла глаза — чесались зверски.

— Что это? — вдруг вскрикнул Отто, подозрительно принюхиваясь, — что-то аори пахнет перезрелой…

— Да, тут упало чего-то… — махнула я в сторону давешних плодов.

Ребята переглянулись, сделали несколько шагов ко мне. Вгляделись в траву.

— Слышь, ты чего ваще?! Жить надоело? Она же брызнуть может! Что?! В глаз?! А ну давай в лазарет, быстро! Да не туда! Сюда! За нами!

Возбуждено переговариваясь на Простом языке, ребята «конвоировали» меня до обиталища лекарок. Едва войдя, заголосили резче и быстрее. Эвелин и дремавшая в уголке Кора подпыгнули, закричали на Простом в ответ.

Меня заставили выпить гадостный отвар. И ещё чашку. И ещё. И ещё. Закапали в глаза вонючее масло, наложили повязку. Раздели, намазали мазью, завернули в простыню. Я пыталась возмущаться, но в ответ получала лишь шипение.

А потом началось.

Черви лезли из меня везде, выделялись с потом и мочой. Эвелин и Кора собирали эту дрянь, неразборчиво бормоча злыми голосами, Отто и Маро тут же утилизировали всё, включая одежду.