Сбитый ритм (СИ)

Одолев перекат, рыбопаром вальяжно вплыл в искусственный залив. Плавник опустился, взгляду открылись почти вертикальные скалы. Ничего себе природная защита! Идиотов штурмовать такое в жизни не отыщется.

Но что штурм по сравнению с работниками таможни! Как всегда в Мерран, проверка длилась вечность: то лазаретные травы подозрительно пахнут, то кольца у жонглеров богохульно смахивают на диск Апри, то крышки санитарных ящиков неплотно пригнаны…

Когда придирки, наконец, иссякли, вещи перегрузили на большие повозки, и выпустили «караван» в туннель под скалами. Длинный-длинный такой туннель, в котором не видно ни входа, ни выхода. Только матовый белый свет от стен, и тишина: ни скрипа повозок, ни храпа животных, ни человеческого бубнёжа.

О боги, о Великий Апри, да когда же конец-то, а!

— Кет, ты чего там бормочешь? — ткнул в бок Маро.

— Слышь, полегче, а то обед продемонстрирую!

— Ты чего? Опять стены падают? Вот вечно нанюхаешься с Эвелин трав, потом… а-а-ай-ай-ай! Монторп тебя!

— Эй! Перерыв-перерыв! Всё! Давай-ка лучше пешком пойдём, — предложил Отто, спрыгивая с козел, — давай-давай, Кет, слазь. Отвлечёшься немного.

Я с недоверием покосилась на белый пол, но с повозки слезла. Отто, «приятель по паразитам» и напарник по монторпу, гнул металл в красивые загогулины, укрощал животных, и всегда знал, что, кому, и как следует делать.

— Интересно, как нас тут примут, — сказала я, лишь бы нарушить тишину.

— Думаю, гораздо холоднее, чем в Речном. Они ж тут отсиделись в своём священном застенке. Только паломников и пускали, причем только из Зрячих, к которым зараза не липнет. Да и сейчас, сама ж видишь, сплошь паломники прутся. Кровь-то, может, и пожиже, да в кошелях погуще. Зато правоверного гонору — у-у-у…

— Ну… паломники ладно… а самому народу-то интересно на театр посмотреть?

— Кому? Местным-то? Да щас прям! Вообще не понимаю, почему Дарн сюда двинул. Здесь же зануды все. Апри, Апри, Цитадель, Цитадель… Уж лет сто как город в крови утопили, фрески древние раздолбали, а всё сидят, святош из себя строят, грехи Империи отмаливают. Только такое не отмолишь, будь ты хоть святой, хоть Видящий…

— Великий Апри видит всё. Сейчас дни Открытого Солнца, и он смотрит особенно внимательно, — раздался над ухом голос священника Курта.

Отто вздрогнул и, судя по гримасе, прикусил язык. Мускулистый, как бог войны, Курт — единственный, кого Отто не мог одолеть физически. Поэтому они не спорили. Никогда.

— О, привет! Да, хорошо, что Полносолнцее уже скоро! — улыбнулась я, судорожно припоминая местные религиозные праздники, — Отто, будь другом, принеси попить, а?

— А? Да! Да-да-да! Ща! — парень моментально испарился в одну из дальних повозок.

— Вот пострелёныш, порку бы ему хорошую… — пробасил Курт.

Тут же расплылся в улыбке:

— Знаешь, Кет, нам может быть оказана честь быть на Полносолнцее в самой Цитадели! Я буду лично… Лично просить. Потому как побывать в Цитадели непременно надо! Ты, конечно, воспитанница Тмирран, но Туманный храм должен увидеть каждый истинно верующий. Он ведь самый древний в Империи!

— Ух ты! — на всякий случай изумилась я, — какие там наверное… э-э-э… барельефы.

— Это что! Главное — есть Рассветные Пляски, — хихикнул позади нас Маро, — вот туда бы и правда попасть здорово!

Курт протянул руку и взял Маро за шкирку.

— Пляски. Есть. Посвящение. Апри, — сказал священник, встряхивая пацана на каждом слове, — Великому Апри, слыхал о таком? Так вот! Ему посвящение! Ему, а не таким разнузданным юнцам, как ты! Я лично прослежу, чтобы ты не покидал театр в эти дни! Напортачишь чего в Цитадели — пожалеешь, что тот монторп тебя не сожрал! Понял?

— Да понял, понял! Пошутить нельзя уже!

— С Плясками! Не! Шутят! Никогда!

— Нет, нет, конечно нет, никто и не думал шутить.

— Курт, остынь! Не все понимают смысл и… м… важность древних традиций, — примирительно сказала я, — напомни-ка лучше порядок праздничной службы?

Пока священник распинался про песнопения, алтарные ступени и свёртывание покрывал, я внутренне удивлялась, во что трансформировался древний праздник плодородия. Если верить книгам — всё тем же историческим книгам из библиотечки Халнера — ночь Белого солнца, когда Атум находится ровно за Апри, в культе Духов считалась ночью плотской любви, когда мать-земля нежилась под лучами отца-солнца. Теперь же, для заточённых в монастыри полукровок, ежегодные Пляски превратились в обязанность. Дети от этой ночи считались осененными Великим Апри, их воспитывали, как Высоких, и многие становились весьма влиятельными людьми.

Но спорю на что угодно, девчонки в предрассветном лесу думали вовсе не о нуждах Империи.

— … принять нас. А вот и Озёрный!

— А? Что? — едва не оступилась я.

Оказалось, что мы уже дошли до «перевалочной» площадки в город. Курт тут же извинился и свалил по неотложным делам, а я подошла к перилам площадки и замерла, в восхищении созерцая Озерный.