Сбивать ракеты научились… Дорога длиною в жизнь

Ниже, в конце раздела о Григории Васильевиче Кисунько, приводится телеграмма, направленная с полигона в высшие партийно-государственные инстанции, с докладом о результатах первого перехвата баллистической цели. Обратите внимание на гриф секретности – высший гриф! Следовательно, сохранению этой тайны был придан высший приоритет в стране. Кстати, мы прекрасно помним: когда вся планета праздновала полет Ю.А. Гагарина, не назывались фамилии Главного конструктора и Главного теоретика. Это тоже было государственной тайной. Убежден, что это было абсолютно правильно. У нашего противника должна создаваться максимальная неопределенность знания о состоянии достигнутого уровня нашего вооружения, техники, технологий, возможностях их развития и применения. Альтернативная точка зрения в полной красе была продемонстрирована в лихие 90-е годы, когда страна практически донага раскрылась перед всем миром и особенно перед американцами. Об этом весьма красноречиво перед многомиллионной аудиторией сказал наш президент. Все госсекреты ушли с молотка за бугор, а Россия осталась ни с чем. В этом смысле неплохо было бы поучиться у американцев. Они в свободной печати публикуют любую информацию, пока ведутся исследования и поиски направлений развития. Как только наметился конкретный результат, закрывается любая информация и уже ничего невозможно ни официально получить, ни добыть. Безусловно, такая закрытость создает дополнительные сложности в работе конструкторов, ученых, разработчиков. Из двух зол приходится выбирать наименьшее, и, естественно, в этом выборе приоритет всегда будет стоять на стороне интересов государства.

Это были весьма общие, но совершенно необходимые рассуждения, чтобы в дальнейшем у читателя не возникали недоуменные вопросы. И еще о чем хотелось бы сказать. Мы прибыли на Балхашский полигон по приглашению командования полигона и властей города Приозерска на торжественные мероприятия, посвященные юбилею первого перехвата баллистической ракеты. Об этом говорилось выше. Полигон и город блестяще подготовились к мероприятиям. Удивительные по своей теплоте и душевности встречи участников событий тех лет, незабываемые мгновения общения. А сколько прозвучало новых стихов, посвященных этому событию, из уст самих авторов! Одним из них был мой постоянный спарринг-партнер по системе «А» Юлий Цуков. В 60-е годы мы с ним, оба капитаны, работали главными инженерами: он – на 2-й площадке, я – на 1-й. За четыре года нашего взаимодействия мы достаточно хорошо узнали друг друга. Юлий – подвижный, динамичный офицер, классный специалист и блестящий инженер-испытатель. В тот день он предстал в образе полковника, дипломированного ученого одного из военных институтов. И, самое удивительное, он вырос на полигонной тематике в хорошего поэта. На вечере встречи он читал много прекрасных стихов, и они бальзамом ложились на наши души. Эта встреча оставила в каждом из нас короткий, но глубокий след. Расходились поздно, прощаться не хотелось. Вот тогда начальник полигона предложил желающим утром проехать по маршрутам, освоенным много лет назад в бытность нашей службы на полигоне. Транспорт он гарантировал. Без малейших колебаний мы дружно согласились. Итак, до утра.

Можно ли полюбить технику с первого взгляда?

Начальник полигона оказался человеком дела и хозяином своего слова. Ровно в семь часов утра у гостиницы «Люкс» стоял новенький автобус марки ПАЗ с офицером – старшим по автобусу. Желающих проехать по некогда накатанному маршруту оказалось человек восемь. Мы быстро разместились, выбрав по собственным соображениям самые удобные места в салоне. На улице было довольно холодно, а в автобусе тепло и уютно. Со сна говорить не хотелось, поэтому все пассажиры дремали, продолжая добирать недосып.

Стоило мне только прикрыть глаза, как отчетливо всплыла картина сорокалетней давности. Тот же маршрут, тоже автобус, те же пассажиры. Правда, автобус был не столь комфортабельный – тогда был видавший виды зеленый АП-4. Так же шустро погрузились, старший скомандовал, и автобус с грохотом помчал нас за сто пятьдесят километров в безжизненную и непригодную для жизни степь, вернее пустыню.