Сбой (СИ)

— Вы, мил человек, сказали, что я должен расти над собой, — подтвердил мою догадку Ван Ваныч. — И вот теперь меня величают, не много ни мало, знахарем.

— Знахарь? — покачал я головой. — А, впрочем, такое название очень даже подходит.

Что ж, теперь понятно почему Ван Ваныч разоделся, как отшельник.

— Ну чаво встали, молодёжь? — пристукнул старик посохом по асфальту. — Шевелитесь давайте. Так и быть, схожу я с вами до начальника нашего. А то, небось, пропадете без меня.

— Зачем? — удивился «Порох» тому, что старик решил составить нам компанию

— За-на-дом! — по слогам проговорил Ван Ваныч и, не сказав больше ни слова, первым выдвинулся в сторону штаба.

Дальше спорить с дедом мы не стали. Понимали, что не отвяжется. И потому пошли втроем. На как пошли? Не торопясь зашагали. Ведь Ван Ваныч, продолжая отыгрывать роль знахаря, ковылял так, будто у него было в запасе всё время этого мира.

Примерно через минуту после того, как мы выдвинулись, я почувствовал дискомфорт, который начал медленно перерастать в тревогу. Причём парадокс был в том, что тревожно мне становилось именно из-за отсутствия тревоги. Похоже, это был побочный эффект прошедшей миссии. Ведь там добрых четыре десятка часов мы буквально боролись за свою жизнь.

А здесь что? Здесь, на базе, было безопасно. Утреннее солнце обдавало теплом. Девушки вон красивые спешат куда-то делам. Военные ходят туда-сюда. И никто из них не хочет тебя убить. Напротив, все узнают, здороваются и желают хорошего дня. Я как будто отвык от этого.

Мда-а, так и выгореть недолго. А то и полноценную профессиональную травму заработаю. Надо что-то с этим делать. Хотя, это скорее всего банальная усталость. И надо просто хорошенько отдохнуть.

Когда подходили к штабу, я увидел наши экзокостюмы, которые стояли в один ряд под временным навесом. А вон и мой, с самого краю расположился. А вот тяжёлых экзоскелетов что-то я не вижу. Ах, да. Они же банально не поместились в вертолёт. Да и по весу не проходили.

В этот момент, я вдруг понял, что память вернулась ко мне. Вспомнил, как возвращались на базу. Точнее, как доехали на грузовике до вертолёта, а затем я провалился в сон на время всего перелёта. Но перед этим мы расстались с комикконцами, которых, как я понял, должны были отправить прямиком в Москву. Вспомнил, как Кудрин нас встречал. Причём он не стал нас мучать никаких расспросами. Мы прямо там, у вертолёта, сдали своё оружие и направились в расположение. Ну а дальше душ и долгий крепкий сон.

— Явились? — услышал я знакомый голос, как только мы зашли в холл штаба.

Это был лейтенант Выдрин. Тот самый, которого я недавно душил. А характерное покраснение на его шее было лишним напоминанием о случившемся.

— Сейчас вы получите за свою выходку, — едко проговорил особист по имени Санёк. Вижу, он сильно приободрился с тех пор, как «Милаха» его обработала соблазном.

Мы же ничего отвечать четвёрке особистов не стали. И сразу же последовали на второй этаж, где располагался кабинет начальника части.

Я ожидал увидеть Кудрина не в самом хорошем расположении духа. Возможно, даже в ужасном. Как ни крути, а повод для плохого настроения у него явно был. Но тот, вопреки моему предположению, встретил нас приветливой улыбкой. И, будто ничего не случилось, предложил нам сесть за стол совещаний.

— Рад, что и вы, Ван Ваныч, тоже пришли, — первый делом поприветствовал начальник знахаря. — Будет проще объяснить нашим бойцам, что происходит.

— Ну так я ведал, что грядёт, — усевшись поудобнее в дальнем конце стола, важно ответил тот. — И посему вот он я тут и есть.

Кудрин хотел ещё о чём-то спросить старика, но тут неожиданно слово взял Порохов:

— Так, — приударил он обоими кулаками по столу, чтобы показать серьёзность своих намерений. — Я прошу прощение за нарушение субординации, но по-другому задать этот вопрос не могу. Товарищ подполковник, объясните, пожалуйста, какого хрена?

Кудрин посмотрел на капитана так, будто не услышал резкое высказывание офицера. На лице начальника ни один мускул при этом не дрогнул. От такой реакции подполковника (точнее, из-за её отсутствия) Порохову, как мне показалось, стало немного не по себе.

— Твой вопрос, — немного помолчав, ответил Кудрин, — в полной мере раскрывает весь объём твоего негодования, товарищ капитан. Вот за что ты мне всегда нравился, так это за лаконичную и, в то же время, ёмкую подачу информации.

Порохов после слов начальника нервно сглотнул. Похоже, не такой реакции он ожидал. Впрочем, я и сам думал, что подполковник отреагирует куда жёстче.

Хотя, я понимал, чего Прохор хотел подобной постановкой вопроса добиться. Он хотел придать беседе, мягко сказать, особого шарма. Хотел донести до начальника, что мы не собираемся церемониться, когда дело касается наших боевых товарищей. Но Кудрин, похоже, решил не принимать условия его игры. И грамотно зарубил на корню излишнюю решительность «Пороха».