Сбой

Что-то пошло не так, и теперь несчастный еж вдобавок ко всем своим бедам застрял непонятно где. Там, в родной вселенной Шэдоу вот-вот исполнит то, что задумал. А что он там задумал? Уничтожить, поработить, изменить, спасти, перепилить, выпить, измерить, улучшить? Кажется, какая-то комбинация двух-трех вариантов. Так, все, память вернулась. Надо быстрее… Стоп! Время! Как оно тут идет? Нужно собрать силу воли и… Ничего.

Спустя часов семь или восемь (позже Соник понял, что именно столько) недореальность собралась в какую-то непонятную, но реальность. Было что-то, что можно потрогать, вернулось ощущение собственного тела. Но веса не было, как в космосе. Попытки двигаться были не очень удачными. А еще посреди этой реальности был один не абстрактный объект. Это был человек, высокий, молодой. И тут работал теперь звук. Ну, просто человек представился:

– Я – Грегори. А ты кто? И чего забыл за границей своей вселенной? Расскажи, как сюда попал.

– А это обязательно?

– Ох, хитер, зараза. Учти, соврать мне у тебя не получится. А если я залезу тебе в память, это будет не очень приятно. Церемониться я не буду, так как тебя здесь быть не должно. Тем более попал ты сюда не из родной вселенной, а это нехорошо. Это – непорядок. – Незнакомец помахал пальцем.

– Да вы хоть скажите, где я! – Потребовал еж.

– Во временно созданном «канате» для перехода в твою родную вселенную. Тебе придется рассказать, кто это сделал. И вообще, лучше выложи, все что знаешь.

– А у куратора будут неприятности?

– Очень и очень большие. Да ты не бойся, можешь рассказывать все. Хуже ей уже точно не будет.

– Что ты имеешь в виду?

– Около твоей вселенной оцепление. Согнали всех кого можно, а внутрь пробиться не могут. Такого аврала на моей памяти наша контора еще не знала. Виновницу торжества ожидают такие почести, что три дня не сядет. Ну, будешь рассказывать?

– Буду. Но с одним условием.

– Каким же?

– Ты поможешь мне попасть внутрь моей вселенной. Договорились?

– Но я пойду следом за тобой. Хочу сам посмотреть, что у вас творится.

– Хм, как скажешь. Кто ты такой вообще? Ты из этого Совета Кураторов?

– Да. Начинай рассказывать.

Спустя минут двадцать Соник закончил. Грегори только хмыкнул:

– Все ясно.

– Что ясно?

– Что ничего не ясно. Не ясно, как до такого можно было довести. Нет, ну как, скажи мне?

Еж только пожал плечами:

– Как насчет твоей части сделки?

– Щас, подожди, чего-нибудь придумаю.

– Что ты придумаешь?

– Что-нибудь. Не мешай, ладно. Иди, поспи, что-ли.

– Не могу! Я должен его остановить! И куда я пойду тебе?

– Не зуди, не паникуй, не надо. Вот не люблю, когда все вокруг такие нервные, не люблю. Дай подумать.

Ежик мог поклясться, что следующие три минуты были самыми долгими в его жизни. Затем этот Грегори махнул рукой, сказав «а, сети причин хуже уже точно не будет», и подал Сонику фляжку.

– Зачем она мне?

– Пей.

– Объясни в чем план.

– Ты пьешь это, и мы попадаем внутрь.

– И почему мы попадаем внутрь?

– Потому что тот факт, что ты это пьешь, противоречит сети причин. А значит, здесь она станет нестабильной вместе с блокадой. Так и проломимся. Не бойся, не отрава. Ну, мне тебе пипеткой вливать?

Вкус у этой жидкости был весьма непривычным и жгучим. Настолько, что выпить это у ежа сразу не вышло.

– Ты что, с ума сошел? Выплюнуть это?! Знаешь, сколько стоит этот коньяк? Я тебе последнее отжалел.

– Коньяк? А, вот оно что. Героев-алкоголиков не бывает.

– Вообще бывает. Тони Старк, например.

– А в моей вселенной, значит, не бывает. – Горько усмехнулся герой.

«А катись, оно все к черту! За тебя, Эми, за вас всех!» – Подумал Соник и начал пить. Во фляжке было грамм сто, не меньше. Горло жгло, но назло всему ежик пил и пил. Это было уже от злости, из принципа, от безысходности. С каждым глотком реальность вокруг менялась все больше и больше. Уже допив до дна, бедолага почувствовал, что теряет сознание.

Глава 95 – «Золотое правило погружения»

Скучно, делать нечего. Занимаюсь тем, что любуюсь природой. Здесь очень красивая осень. Здесь всегда была очень красивая осень. На мой вкус. Не нравится почему-то другим конец октября – начало ноября. Слякотно, листьев уже нет. Облака, как свинцовые. Да, это подходящий эпитет. Нравятся мне такое время года. Оно мрачное, но спокойное и холодное. Не золотая осень, с которой так тащился Пушкин, а именно эта слякотная пора, когда у всех уже унылые лица. Но зато никакой суеты и жары. И никого лишнего на улице. В такую погоду даже самым закостенелым гопникам не захочется отжимать мобилы у лохов.