Сбой

«Потому что у них есть защитники. Очень большие люди в тяжелых водолазных костюмах. И с ними лучше не ругаться, поверь мне. И еще, воздержись от того, чтобы вкалывать себе в руки всякую дрянь. Плазмиды изначально предназначены для людей, поэтому неизвестно, как ты это переживешь. Ах да, предупреждая все твои вопросы, скажу: друзей твоих я еще не нашел. Сейчас еще разок попытаюсь. Нет, бесполезно. Еще одна мелочь: осмотрись, и попытайся выяснить, где ты находишься. Возможно, нам это поможет»

Соник пытался осмотреться вокруг. Рэпчур-сити был мрачным, заброшенным местом. Повсюду бродили те, что когда-то были людьми. Теперь они назывались сплайсерами. Соник просто передавал то, что видит мысленно. Обдумывал.

«Извини, тебе придется все описывать. У меня не получается получить картинку прямо из твоего мозга. Кабинет зубного, портрет какой-то дамы, изрезанной ножами, надписи кровью. Ты описывай, описывай. Кажется, здесь медицинский павильон»

Здесь работал до того, как все помешались, какой-то пластический хирург. Соник находил аудиодневники жителей и понимал, что всеобщее безумие не было случайностью. Люди заигрались, переборщили. Например, от слов, которые говорил в своих записях этот хирург, доктор Штайнман, кровь стыла в жилах (сказаны-то они были еще до катастрофы):

– Когда Пикассо наскучило рисовать людей, он начал представлять их в виде кубов и абстрактных форм. Мир назвал его гением! Я всю свою карьеру хирурга был занят тем, что повторял одни и те же скучные формы: вздернутый носик, подбородок с ямочкой, полная грудь. Как прекрасно было бы делать ножом то же самое, что старик-испанец – кистью!

Как только окончилась эта аудиозапись, Соник уловил какой-то странный звук вдалеке. Прислушавшись, он понял, что кто-то плачет. Звук доносился из туалета. Рыдания были женскими и какими-то нервными, прерывистыми.

– Эй, кто там? Вас кто-то обидел? Местные монстры? – Соник заходить не решался, так как помнил третий совет того голоса.

– Он обещал. Обещал. А теперь… Кто я?

Рыдания были очень жалобными, и Соник решился зайти. Тем более, голос в голове помалкивал, не возражал. Над умывальником рыдала какая-то женщина, с нездоровым, синим оттенком кожи. Приветствие застряло у Соника в горле, потому что рыдающая дама была прозрачной.

– Ты обещал сделать меня самой красивой! Штайнман, ты обещал мне! – Рыдания перешли в крик. – Во что ты меня превратил?! Посмотри, посмотри на меня!!!

После этого вопля призрак исчез. «Голос, я должен найти этого Штайнмана, и остановить его! Он обезумел» – Подумал Соник.

«Успокойся. Здесь все обезумели. И не тебе его останавливать. Здесь есть свой человек, рожденный для подвига. Кстати, было бы неплохо, если бы ты держался рядом с ним. Вот для того, чтобы встретиться с ним, ты должен найти Штайнмана»

Этими объяснениями Соник был недоволен. Ведь он так и не понял, как он пересечется с неведомым героем.

«Все просто. Этот человек придет и убьет Штайнмана, если он еще жив. Кстати, можешь порадоваться. Я нашел Тэйлза»

Глава 44 – «Тот, кого нужно вежливо попросить»

Штайнман был в самой дальней операционной. Он пытался вернуть жалкие остатки вдохновения, покидающие его. Маленькие разрезы, добавляемые к лицу его пациентки, не приносили красоты. Вдохновение ушло, и Штайнман не мог ничего с этим поделать.

– Богиня! Афродита. Что я делаю не так? Почему она становится все уродливей и уродливей?! – Кричал обезумевший хирург.

– Может быть, потому что ты кромсаешь труп скальпелем? – Этот крик отвлек его, но это было не зря.

– Богиня, это существо необычно и прекрасно. – Прошептал Штайнман.

Этот мальчик чем-то напоминал ежа. На голове несколько костяных наростов, вытянутых в длину. Большие зеленые глаза добавляли живости. Цвет глаз, если бы можно было его менять. А цвет кожи? Синий, как небесная лазурь. Как же он не догадался до экспериментов с цветами? Ноги, правда, очень тонкие, но ведь и это поправимо. О, вот он – кладезь новых идей. Нет предела совершенству. Хирург уже видел пути к совершенствованию этого существа.

– Похоже, сатурнийцы не так уж и безнадежны. – Пробормотал хирург себе под нос.

Мальчик, похожий на ежа стоял и смотрел с каким-то отвращением.

– Мальчик, как тебя зовут?

– Я Соник. Ежик Соник. А вы доктор Штайнман?

– Да. А ты можешь считать себя ежом, если тебе так хочется. Ведь в Рэпчур-сити ты можешь быть кем угодно.

– Я и дома могу быть кем угодно. – Заметил мальчик, считающий себя ежом.

– Слушай, а ты не хочешь изменить свою внешность к лучшему?

– Даже не думайте. Я не собираюсь ложиться под ваш нож. Посмотрите на себя! Вы безумны, а руки у вас по локоть в крови!

Он не хотел, но Штайнман не мог, не имел права его упускать. Что он бы сказал богине, упустив его? Руки сами собой потянулись к автомату Томпсона, с которым хирург никогда не расставался. Но существо уже исчезло. Вдохновение требовало выхода. Какая-то дама бродила по коридору, вынюхивая «адам». «То, что нужно» – прошептал хирург, целясь в ноги.