Сборная солянка (Reheated Cabbage)

В залив входило круизное судно, большое и белое. Оно напоминало плавучий квартал муниципального района, где он преподавал. Надо думать, каюты внутри роскошные. Пожалуй, главное отличие от жилых домов все-таки мобильность. Наверное, лайнер приплыл из Карибского моря. Альберту Блэку сложно было думать о таких местах, в его воображении они никогда не рисовались ярко. Экзотику для него всегда олицетворяла Канада. Он хотел иммигрировать туда, давно, когда они с Марион были молодыми. Но он считал своим долгом работать на свою страну, поэтому записался в Шотландский гвардейский полк, три года оттрубил за границей, прежде чем вернуться в столицу Шотландии и получить степень по богословию и философии в Университете Эдинбурга. Решив пойти в образование, он окончил педагогическое училище “Мори Хаус”.

Учительскую карьеру он начал с фанатичным рвением, уверенный, что для шотландских протестантов важно продолжать великую демократическую традицию обеспечения лучшим образованием самых неимущих детей. Он устроился в новую, построенную в шестидесятых общеобразовательную школу в муниципальном районе, преисполненный надежды, что будет выпускать таких же проповедников, священников, инженеров, ученых, докторов и учителей, как он сам; что сделает ее оплотом нового Шотландского Просвещения. Но под безжалостным солнцем, просвечивающим через дрожащие листья пальм, он понял, что все его устремления были заведомо обречены на провал. Машинистки и чернорабочие; этих выпускали толпами. Строители, продавцы, а потом, когда исчезла и такая работа, мелкие бандиты и торговцы наркотиками. В наши дни школа не может откопать даже приличного футболиста. Она не дала путевку в жизнь ни одному Смиту, Стэнтону, Сунессу или Стракану, хотя пара человек смогла зарабатывать на жизнь игрой. Теперь и того нет.

Конечно, Альберт Блэк знал, с каким материалом приходилось работать: нищета, социальное неравенство, разрушенные семьи и низкие ожидания… Несмотря на это, он пытался заложить в школе дисциплину и этическую основу, которая смогла бы компенсировать преступную аморальность, царящую за ее пределами. И за это над ним смеялись. Он стал посмешищем не только в глазах учеников, но и для преподавательского состава и марксистов из Городской комиссии по образованию. Даже его коллеги из Ассоциации христианских учителей, смущенные его рвением, предали его и не поддержали его протестов, когда над ним навис досрочный выход на пенсию.

“Нам нужно социальное обучение и религиозное знание!”

2

Ей уже казалось, что надо было поддаться на его уговоры и позволить ему купить ей билет в первый класс, как он предлагал. Полет из Сиднея в Майами через Лос-Анджелес вылился в подлинный кошмар. Сам по себе эконом класс был еще ничего, если не считать пацаненка, который разглядывал ее через спинку кресла впереди, не отводя глаз, как бы она ни делала вид, что поглощена книгой. А мамаша его держала на руках малыша, который кричал и мстительно гадил, наполняя салон пронзительным визгом и ядовитой вонью.

Хелена порадовалась, что она не на месте этой мамы, которая, кстати, не сильно-то старше годами, но помощь бедняге предлагать не стала. Ей не хотелось возиться с чужими детьми.

Расслабившись, не обращая внимания на пацана, она развернулась к окну и, следом за сонным мужиком в соседнем кресле, закрыла глаза. Майами заполнил ее мысли. Хелена Хьюм могла думать только о том, что будет с ее любовником. Он щедрый человек, сорит деньгами, но все равно она правильно не позволила ему заплатить за билет первого класса. Особенно с учетом того, что она хотела ему сказать.

3

Солнце безжалостно заливало лучами залив, ни единое облачко не пятнало лазурь небес. Обычно Альберт Блэк гулял по вечерам, когда становится прохладнее, но сейчас он решил пройтись и встал из-под тента. Он посмотрел на панаму, лежащую на столе. В ней он чувствовал себя по-дурацки, но лысую голову надо было защищать от солнца, а бейсболку, которую ему предложил Билли, он отверг сразу. Предположив, что это головной убор Уильяма, он поднял ее и надел.

Неторопливым шагом, радуясь, что выбрался из дома, Блэк побрел по Майами-Бич, по району в стиле ар-деко, в сторону Оушен-Драйв. Больное правое колено затекло; прогулка поможет или добьет его. Он вспомнил ужас в тот день пять лет назад, когда однажды оно отказало, и он рухнул на тротуар на многолюдной Джордж-стрит. Вспомнил замешательство и страх от того, что служившая верой и правдой часть тела, которой он не придавал особого значения, вдруг перестает работать, навсегда меняя жизнь.