Сборник № 2

Между тем явно мужские ладони стали с любопытством ощупывать ее обнаженное тело, не торопясь, поглаживая, разыскивая, исследуя формы. Плечи, спина, грудь, живот, бедра, вновь живот, грудь… Ее мякоть, округлость, упругость. Пальцы нашли соски, чуть сжали их, помяли, потеребили, убеждаясь в правильности находки… И вдруг те стали в ответ напрягаться… У Ани окончательно помутилось в голове, она не понимала, что с ней происходит, с ее разумом, сознанием, телом. И главное – телом, разум стремительно растворялся в темноте. Оно, ее обнаженное тело, внезапно перестало подчиняться сознанию, отказалось слушать доводы разума, оно стало жить своей собственной жизнью, оно начало стремительно вовлекаться в неведомую игру. Аня по-прежнему не могла говорить… А может, язык стал просто подыгрывать ее телу. Телу, которому не нужны были слова, которое вдруг начало покрываться сладкими мурашками, которое по-прежнему продолжало дрожать, но теперь уже не от страха. Видно, почувствовав это ее просыпающееся возбуждение, руки становились все смелее и раскованнее, и она ощутила, как в этих невидимых ладонях появилась нетерпеливая жадность. Поясница, бедра, низ живота, ягодицы, лобок… Кучерявая полоска его причесочки – уходящая вниз дорожка любви. Пальцы не стали пробираться дальше в ее промежность, почувствовав, что она инстинктивно сжимает ноги. Никто никуда не торопился, никто никому ничем не был обязан, никто никого не принуждал. Тела сами отдавались телам, и эти звуки начинали сводить с ума.

Взяв Аню за руки, ладони потянули ее вниз. Почему-то у нее не было сил сопротивляться, и колени подогнулись сами. Пол был каким-то мягким и ватным, как будто ее укладывали на огромную кровать… Звуки секса теперь раздавались совсем рядом. Они звучали в ее ушах все сильнее и отчетливее, завораживая, гипнотизируя, продолжая сводить с ума, и она покорно стала опускаться на пол, словно начав тонуть в этом безумном море стонов страсти.

К первым рукам присоединились вторые, помогая укладывать ее на мягкий пол и тоже жадно ощупывая, словно только и ждали появления нового женского тела. Всхлипнув, она попыталась было что-то сказать, но кто-то тут же закрыл ей рот своими губами, заполнив его горячим языком…

…Руки, пальцы, языки, губы, прижимающиеся к ней обнаженные тела. Ее трогали, ласкали, тискали, целовали и облизывали в темноте, и она все сильнее теряла ощущение реальности. Она уже не понимала, сколько человек ее одновременно ласкают, где мужские руки, а где женские, а только начала захлебываться в этом сумасшедшем водовороте ощущений. Кто-то сунул ей в ладонь эрегированный член… И она вдруг почувствовала, что в ней начинает просыпаться похоть. Похоть, которую невозможно было контролировать. Похоть, которая растворила последние остатки разума. Похоть, которой она принадлежала теперь целиком.

Ее тело с готовностью подставляло себя этим безумным ласкам, желание все сильнее закипало в крови, а руки сами стали жадно щупать чью-то наготу рядом, тоже наслаждаясь ею. Член в ее ладони начал деревенеть, рот заполнился горячей слюной, а ноги податливо раздвинулись под чьим-то напором. Ее тело уже откровенно истекало желанием, разогретым невидимым языком.

…Когда кто-то первый вошел в нее, она уже заглотила тот пульсирующий в ладони член, чувствуя, как чьи-то руки нетерпеливо тискают одну ее грудь, а какие-то губы жадно сосут вторую…

Что происходило с ней дальше, Аня не помнила. Ей только показалось, что сквозь туман одурения она услышала приглушенный голос мужа.

– Аня? Аня?! Ты здесь, Аня?!

Но ее рот был в это время заполнен, да и что она могла ответить теперь?

49. Бильярд по-взрослому

Осень наступила в этом году слишком рано, и город погрузился в унылость депрессии. Мерзкая морось без спросу лезла за шиворот, холодные языки ветра нагло ныряли под юбки девушкам, облизывая их сыростью, а его резкие порывы выворачивали наизнанку зонтики, заставляя всех чертыхаться, ежиться и с грустью вспоминать об ушедшем лете. Не хотелось соглашаться с этим насилием природы над настроением, смиряясь с тем, что жизнь начинает блекнуть. Еще немного солнца, еще голубизны моря, еще зелени пальм и желтизны песка… Нестерпимо потянуло сделать последний глоток лета.

С этим настроением она схватила листок бумаги и написала заявление боссу, наврав про заболевшую бабушку, а на самом деле бросившись искать горящие путевки в уходящее лето. Бойфренд составить компанию ей не смог, но лучшая подруга идею тут же подхватила, и они помчались в турагентство, отменив свидания, встречи, дела и выходы на тусовки – всего этого будет поуши осенью и зимой.