Сборник: 200 рассказов Олеандрова

Когда об этом напечатали – Дон Кинг сказал что повесится.

Но тот все равно перейдёт.

Не сомневайтесь.

Как заставить её – смеяться

Она не смеётся! – вдруг понял я. – Но почему?????

Она – это маленькая двухлетняя девочка. Моя дочка.

Я рассказал ей какой-то анекдот. Но она лишь грустно посмотрела на меня.

И отвернулась к стене.

Она не игралась. Не спорила со мной. Не спрашивала ни о чем.

Она сидела на стуле уже третий час.

– Мамы нету! – сказал я. – Она приедет через неделю.

Так что не скучай. Она в командировке.

Но дочь не отводила взгляда от угла комнаты. И упрямо молчала.

За окно начало темнеть. В окнах соседних домов зажёгся свет.

А она все молчала и молчала. Это начало пугать меня.

Я не хотел молчать.

– Кем ты хочешь стать когда вырастешь? – спросил я. – Наверное дипломатом!

Потому что ты умеешь молчать!

Хочешь поехать в Америку?

Но она не ответила мне. Даже не отвела взгляд от угла комнаты.

– Значит не хочешь – понял я.

– А может ты станешь премьер-министром? Или президентом!

Сейчас проверим это!

Я взял книгу "Детские загадки" и начал проводить тесты на её сообразительность.

Но все тесты были провалены.

Дочь не отгадала ни одной загадки.

Она продолжала тупо смотреть в угол комнаты. И молчать.

– Тогда может быть ты станешь скульптором? – Пытался догадаться я.

Я купил пачку пластилина и дал ей. – Давай! Слепи мне что-нибудь!

Например домик. Или собачку!

Но в ответ, моя дочь вдруг начала хныкать.

– Снова ошибся – понял я.

Но я не сдавался.

– Я знаю! Из тебя вырастет знаменитый художник! – сказал я – как Рафаэль. Или Рубенс!

И я купил ей акварельные краски – Рисуй! Наслаждайся! Развивай свой талант!

Но дочка снова смотрела в угол комнаты. И снова молчала.

– Сдаюсь – грустно сказал я.

И слезы выступили у меня на глазах.

– Я сделаю все что ты хочешь. Только не молчи.

Только скажи что ты хочешь.

– Хорошо – вдруг ответила мне моя двухлетняя дочка.

– Сядь на стул.

Она залезла мне на плечо и сказала – Ты будешь горкой.

А я буду с тебя кататься.

И вдруг она действительно покатилась по мне вниз. Как с горки.

И засмеялась.

Она ещё долго каталась. И смеялась.

А я неподвижно сидел.

И тупо смотрел в угол комнаты.

Призрак из концлагеря

Все началось с моего старого телевизора где цвета увяли как листья с деревьев поздней осенью.

Я смотрел один фильм. Документальный.

Про концлагерь Аушвиц.

Смотрел и радовался что я лежу дома, на диване, а не там, в 1943 году, среди полосатых роб.

Да, я знал, эти люди все погибли ужасной смертью, но в момент когда их снимали – они старались делать счастливые лица.

Несчастные люди.

Наверное так им приказали делать.

Потом они начали махать кому-то руками… и вдруг я увидел что в одной руке – зажата дымящаяся сигарета…

– Любопытно! – Отметил я про себя. – Наверное кому-то привет хотел передать.

А через 2 года я вдруг оказался в Польше, в тот самом знаменитом Аушвице куда нас привезли на экскурсию.

Там есть бараки и есть каменные здания.

После лекции нам дали два часа и мы разбрелись по территории.

В бараке было скучно и я пошёл к старым зданиям. Из красного кирпича.

Даже время не могло стереть этот цвет.

Я положил руку на один из кирпичей, и закрыл глаза… кто знает – может когда-то вот так стоял тут какой-то заключённый и тоже держал руку на этом камне.

Тут я открыл глаза и замер… я подумал что схожу с ума, но он стоял передо мной.

Худой и длинный.

Его полосатая роба была мятой и грязной.

Он тоже стоял с закрытыми глазами, потом открыл и тоже увидел меня.

Мы смотрели друг на друг с ужасом.

Потом он вдруг у сказал – опять херня приснилась.

Я даже обиделся слегка на это… – я не херня, я тут на экскурсии.

Но переубедить его было трудно.

– Если ты не снишься, то дай мне свой зонт – сказал он мне.

Я положил ему зонт в руку и тот прошёл через неё и упал на землю.

Прямо в лужу.

Я выругался матом и это почему-то убедило его что я реальность.

Меня зовут Анжей – вдруг сказало приведение. Я заключённый, в 27 бараке.

И тут я начал понимать что происходит… ты в каком году живёшь, Анжей?

- В сорок третьем.

Поразительно, ведь я сейчас – в 1995 году.

– Я хочу к тебе – вдруг начал хныкать Анжей – забери меня отсюда… а то нас хотят расстрелять на следующей неделе.

– Ерунда, Анжей, – сказал я ему, как я тебя заберу?

Сам подумай!!

И вообще ты все путаешь… ведь а Аушвице не расстреливали а сжигали.

– Заживо? – глаза у Анжея широко раскрылись.

– Нет, сначала Вас газом отравят.

Анжей перестал хныкать и задумался.

– Газом, это как?

Странно, но он знал про свой концлагерь меньше, чем я…

Я рассказал все что знал про газ "Циклон Б", что травили им людей на протяжении 15 минут, сначала у них начинал мутиться рассудок, потом сильные люди начинают лезть по слабым, стараясь попасть повыше – к чистому воздуху, потом образуется гора людей. Внизу дети и женщины, вверху мужчины.

Потом все люди окончательно теряют сознание, начинают мочиться под себя, и потом умирают.

После этого я посмотрел на Анджея и осёкся…