Сборник «3 бестселлера о безумной любви»

– Зачем, ты разве еще не настрадалась? Решила окончательно себя добить? Послушай, ничего там не было такого страшного. Да, Света крутилась возле Леши, сама была и видела. Но пойми, перед заказчиком не особо хочется выносить сор из… в этом случае, из фирмы. Поэтому ему пришлось играть в улыбки, общаться с ней, танцевать. Но, знаешь, – зашептала она вдруг, видимо, чтобы Миша не услышал. – При каждом удобном случае Леша спрашивал только про тебя.

– Мне это неважно, – соврала ей. Хотя сердце разрывалось от услышанного. Как же хотелось верить, что он был с ней, только чтобы не уронить лицо фирмы в грязь. Но можно же было, как-то избежать этого танца, да и улыбаться его никто не заставлял.

– Уверена? – явно не поверила мне Лера. – Позвони ему, встретьтесь, поговорите. Это невыход убегать и молчать…

– Хорошо, – не хотела слушать советы. Я пока не готова. – Я подумаю, Лера. Мне пора бежать. Передавай Мише привет, я заеду к вам завтра, сейчас не дома.

– А где? – любопытная какая.

– У Никиты, – немного грубо ответила. Контролируют меня словно ребенка! Надоело. – Пока, Лера.

– Аня… – хотела еще что-то сказать она, но я уже скинула звонок, быстро включив на нем музыку. Нужно расслабиться. Выкинула весь разговор и новую информацию из головы. Безусловно, мне нужно подумать, но не сейчас. Я только почувствовала себя лучше, не хочу снова окунаться в депрессивное состояние. Достала мясную нарезку, сделаю стэйки, а к ним запеченный картофель и легкий салат. И так, подпевая своей любимой песне начала готовить обед для Никиты. Я всегда любила петь, правда, когда никого не было рядом. Стеснялась, хотя голос у меня имелся и довольно неплохой. Увлекшись готовкой, я не заметила, как пришел Никита. За спиной раздались восторженные хлопки и свист. Испугавшись, резко развернулась, чуть не выронив тарелку с салатом на пол.

– Ты меня напугал, – только и сказала, поставив салатницу на стол. – Прости, не слышала, как ты зашел. Обед практически готов, мой руки и садись за стол, – протараторила из-за своего смущения. До этого никто не знал о еще одной моей страсти. Да книги и пение – это я любила больше всего в жизни.

– Аня, подожди с обедом, – как-то странно смотрел на меня Никита, – У тебя такой голос, и ты молчала?

– Ну да, а что такого? – смутилась еще больше. – Многие поют…

– Ошибаешься, немногие, а тем более так. Забудь про официанта. Ты будешь нашим эксклюзивным исполнителем. У меня есть ребята, создадим группу. Ты будешь иметь успех, – говорил он как заведенный.

– Никита, Никита, – остановила его, нервно махая руками, – Подожди, я не могу… я боюсь… я никогда не выступала, а тут…

– Все будет хорошо, успокойся, – подлетел он ко мне, взяв за руки и слегка сжав их. – У тебя такой голос. Его нельзя держать в секрете, ты должна выступать. Я не понимаю, как ты могла пойти учиться на бухгалтера? Да тебе срочно нужно ехать к Градскому на программу «Голос». Он бы точно повернулся к тебе.

– Ты смотрел «Голос»? – почему-то заинтересовал именно этот факт, а не то, что он хочет вытащить меня на сцену перед целой толпой незнакомых людей.

– А что в этом такого? У меня друг вообще «Холостяка» смотрит и нечего, жив пока, – отмахнулся он, потянув меня за стол, усадил как маленькую, а сам достал свой телефон. – Сейчас я позвоню кое-кому… а после начнем думать, над тем, какие песни ты будешь исполнять. Создадим собственную кавер-группу, – он так загорелся этой идей, что остановить его было невозможно. – Если получится, то уже сегодня устроим репетицию. А в следующую субботу ты будешь стоять на сцене, это…

– Стой, стой, стой! – не смогла больше молчать. – В следующую субботу? Никита, ты с ума сошел?! Я не могу, нет! Я опозорюсь, я боюсь. Я…я…

– Успокойся, – проговорил он ласково, опустившись рядом со мной и взяв за руки. Я была сильно напугана, и это, наконец, увидел Никита. – Аня, поверь, это только сейчас кажется страшным. Подумай, ты выйдешь на сцену, люди будут тебе подпевать, танцевать, ты заведешь целый бар. Тебе понравится, вот увидишь. Это непередаваемое ощущение – стоять там и видеть, как люди заряжаются от твоего голоса, расслабляются. Ты будешь дарить им это, – указал он на меня пальцем, – уж я-то знаю.

– Не спорю, но ты читаешь стихи, а я… Ох, не знаю, – он говорил так уверенно, что невольно сама подзарядилась и успела нарисовать картинку у себя в голове, как люди подпевает мне, машут руками…

– Хотя бы попробуй, не отказывайся так сразу. Давай сделаем так, я сейчас обзвоню своих ребят, после мы спустимся в бар, выберем песни, отрепетируем их в течение недели, ты выступишь в субботу, а если не понравится или поймешь, что все же не твое, тогда я оставлю тебя в покое и вручу в руки поднос. Идет? – протянул он руку для пожатия. Я молча смотрела на нее, взвешивая все за и против. В голове возникло четверостишие Никиты, которое он мне написал на задней части картины: «А, вообще, жизнь прекрасна, удивительна, многообразна. Красок множество в ней. Разрисуем? Смелей!» Да, мне нужно быть смелее! Все же не на казнь он меня ведет.