Сборник «3 бестселлера о любви попаданки»

– Это, конечно, черная магия, – добавил он, – и мне ни в коем случае не хотелось бы в ней практиковаться. Но если иначе никак…

– А мне бы не хотелось получить на руки дополнительную неходячую ношу, – раздраженно сказал Кароль. – Нельзя ли придумать что-нибудь более комфортное?

– К сожалению, нельзя, – ответил Овечкин. – Чтобы перебить противопереходное… – и замер на мгновение с открытым ртом. – Можно! «Всепереход»!

– Это еще что такое?

– Тоже малоприятная штука, – пустился в объяснения Овечкин. – Человек, на которого наложено заклятие «всеперехода», превращается в игрушку обстоятельств, особенно когда он не знает, что происходит. Куда бы он ни шел, на его пути открываются проходы между мирами – там, где есть границы, конечно. И заходит он в результате очень далеко, как вы понимаете… Однако в нашем случае Веронике Андреевне это не грозит. Если половина Киникеи граничит только с Квейтаккой, в которую ей не пройти, никуда она у нас не денется. Зато мы перебьем старое излучение.

Кароль уважительно покачал головой.

– Круто! И откуда только вы это знаете?

Михаил Анатольевич невесело усмехнулся.

– Когда-то я это еще и делал. Ничем не брезговал… Вы согласны на такой эксперимент, Вероника Андреевна?

– А что мне остается? – Она пожала плечами. – Правда, после сегодняшних разговоров об опасных опытах…

– Опасности никакой, – заверил ее Овечкин. – К тому же мы все время будем рядом!

– Тогда валяйте, накладывайте свой «всепереход»…

Михаил Анатольевич сказал, что им надо уединиться. Наложение чар – дело не быстрое, и на взгляд посторонних свидетелей крайне странное…

Они с Вероникой покинули зал, а капитан Хиббит тут же подозвал к столу знакомого официанта и принялся выяснять, существует ли возможность выйти из гостиницы незаметно – на тот случай, если за ними следят еще и обычным способом, то бишь визуально.

Ровно через три минуты вопрос был решен. Официант, глядя на капитана с обожанием, пообещал после полуночи выпустить всю компанию через черный ход ресторана, который вел на другую улицу, и даже отказался взять за это деньги.

Далее Каролю с Антоном только и оставалось, что пить коктейли да гадать, удастся ли Михаилу Анатольевичу его непростая чернокнижная затея.

Затея удалась.

Через час Овечкин вернулся вместе с Вероникой в зал ресторана и устало сообщил, что дело сделано и предыдущего импульса почти не ощущается.

– Если мы не будем расхаживать по улицам, – добавил он, – а сразу телепортируемся в другой конец города, его вообще никто не успеет засечь.

– Так и сделаем, – кивнул Кароль. – Четверых перекинуть разом сил у меня хватит, и я даже знаю, куда.

– Не промахнитесь, – бесшабашно сказала Вероника, на которую напало какое-то нервное веселье. – Не то влетите со мной к черту на рога. Я, между прочим, собираюсь держать вас всех за руки – пропадать, так вместе!

Так они и сделали. Незадолго до полуночи опять поднялись к Овечкину. Капитан Хиббит решил, что энергетическая невидимость лучше ложного обличья, тем более что Веронику все равно таким образом не спрячешь, и Михаил Анатольевич наделил самой надежной защитой, какую только знал, и Антона, и себя, и Кароля. Затем, дождавшись закрытия ресторана, они оделись, потихоньку спустились вниз, прошмыгнули мимо портье, и официант, как и обещал, выпустил их через черный ход.

Оказавшись на заднем дворе, среди ящиков с мусором – очень аккуратных и чистеньких, все четверо взялись за руки, и капитан Хиббит прочел необходимую формулу.

Через мгновение они очутились в другом конце города – на берегу реки Химаи, рассекавшей Шемору пополам, в той части ее, куда блага цивилизации добредали, как видно, изрядно охромев по дороге, и где покатые спуски к воде, обильно заросшие кустами и заиндевелой травой, не обзавелись еще ухоженными каменными парапетами.

Фонари на улице, проходившей вдоль берега, горели через один, а то и через два, да и сама улица оказалась не плитами выложенной, а усыпанной мелкой щебенкой. Дома, стоявшие на ней, выглядели еще скромнее, чем в Резчицком квартале, – некоторые вовсе походили на сараи, а, возможно, и были таковыми, кто их знает. Света, во всяком случае, не виднелось ни в одном окошке, и трудно было сказать, живут ли здесь люди вообще.

Другими словами, путники перенеслись на самую окраину столичного города, на задворки цивилизации, и, как сообщил капитан Хиббит, за этой улицей, так и называвшейся – Крайняя, начинались уже бесплодные заснеженные поля и густые леса Киникеи, где людям, собственно говоря, вовсе нечего было делать…

Когда они двинулись вперед, всего через два шага Вероника споткнулась о бревно, позабытое кем-то посреди улицы. Еще через несколько метров Овечкин запутался ногою в куче тряпья, которую тоже никто не удосужился убрать с дороги.

– Ничего, ничего, – успокаивающе сказал капитан Хиббит. – Зато меня здесь искать никому не придет в голову, зная мои пижонские привычки. А Веронику Андреевну не сыщут тем более. Что в таком месте делать даме?

– Вот именно, – сказала Вероника. – Особенно в белой шубке. Куда мы идем?