Сборник «3 бестселлера о любви попаданки»

Капитан Хиббит зажег в ладони магический огонек и, стоя на пороге, неторопливо осветил им, как лучом фонарика, всю маленькую, заставленную ломаной мебелью с помойки комнатенку.

Где-то в недрах ее неожиданно послышался слабый скрип.

– Нет, – донеслось вслед за скрипом. – Больше не надо… я же все сказал…

Голос у говорившего был тихий, ломкий, словно тот боялся даже вздохнуть.

– Ты кто? – спросил Кароль, безошибочно высвечивая в дальнем углу лачуги узкое, убогое ложе.

Одеяло на нем зашевелилось, магический луч отразился в паре насмерть перепуганных глаз.

– Как… – пролепетал их хозяин. – Цина… Цинарт я…

Капитан Хиббит шагнул в комнату, и торговец «птицами» немедленно закричал:

– Нет! Нет! Не трогайте меня! Я не при чем!

– Да не трону я тебя, – досадливо поморщился Кароль. – Больно надо… Не ори! Расскажи-ка нам лучше… про зимородка с желтыми перышками, и мы тут же уйдем.

– Как… – снова пролепетал Цинарт. – Я ведь уже сказал…

– Кому?

– Ему…

Капитан выпрямился, еще раз безнадежно осветил всю комнату. Затем опять устремил луч на Цинарта и коротко поинтересовался:

– Где она?

Торговец не стал переспрашивать, о ком идет речь. Поднял трясущуюся руку и показал на шкаф у задней стены дома, примыкавшей к склону холма.

Шкаф почему-то стоял к стене под углом. И, посветив за него, Кароль увидел темный лаз в половину человеческого роста, ведущий куда-то в глубины Кривой горки.

Он оглянулся на своих спутников.

– Не ходите за мной.

И решительно нырнул в этот лаз.

В комнате сразу стало хоть глаз коли, и Михаил Анатольевич, вздохнув, тоже зажег в руке магический огонек. Направил луч его так, чтобы видеть своих спутников и Цинарта заодно.

На несколько секунд в доме и внутри хозяйского тайника воцарилась полная тишина. А потом из дыры в стене донеслись звуки, в значении которых невозможно было ошибиться, – капитана Хиббита, обнаружившего наконец то, что искал, начало выворачивать наизнанку…

Торговец Цинарт затрясся всем телом и спрятался под одеяло с головой. Вероника побледнела, к горлу ее тоже подкатила тошнота.

Антон придвинулся ближе, обхватил подругу за плечи. А Овечкин снова прерывисто вздохнул и опустил руку с магическим лучом, высветив круг на полу у своих ног…

Капитан появился минут через пять.

Он махнул рукой всем троим, веля им выбираться наружу. Сам же подошел к постели Цинарта и рывком стянул с него одеяло. Торговец коротко вскрикнул, потом тихонько заскулил.

Вероника, замешкавшись на пороге, услышала, как Кароль бормочет:

– Не бойся, я только гляну, что с тобой такое. Цел вроде…

В доме он задержался ненадолго. Выйдя, остановился у дверей, огляделся, щурясь, по сторонам. Потом повернулся к своим спутникам.

Лицо его было бледным, но спокойным.

– Наркобарон, мать его, – сказал капитан. – Жить будет, однако, а жаль – поганый и прискорбный человечишка… Нагнал на него страху магистр Робинрауд. Опередил нас, мерзавец…

Антон откашлялся.

– Что… что он сделал с Алиэттой?

– Господи, какие вы все любопытные! – сердито сказал Кароль. – Что, что… то, что обычно делают с вампирами! Кто не знает – читайте книжки про графа Дракулу.

– Она действительно умерла? – негромко спросил Овечкин.

– Не сомневайтесь. Это не изощренное вампирье притворство. Проверено…

Некоторое время они стояли молча. Потом опять заговорил Антон.

– Надеюсь, это все, капитан? Мы можем наконец заняться своими делами?

Голос его был таким холодным и неприязненным, что Вероника непроизвольно передернула плечами. Словно за шиворот запустили ледышку…

– Можем, – отстраненно отозвался Кароль. – Вернее, можете. А я еще должен получить должок с магистра Робинрауда. И уж его-то я, пожалуй, способен даже убить.

Вероника снова вздрогнула.

Равнодушие, с которым были произнесены последние слова, звучало убедительнее всех обещаний и клятв, которые она слышала до сих пор от капитана Хиббита…

Глава 26

Пятью часами ранее описанных событий кавалер Грикардос, очутившись в Маго, поправил лямки тяжеленной сумы на плечах и, словно не замечая этой тяжести, бодро зашагал по дороге, что соединяла городок Козирингу с морской гаванью.

Направление – в город, а не к морю, – он выбрал безошибочно, руководствуясь инстинктом, присущим одним только гномам. Там, за городом, находились холмы и скалы, пещеры и гроты, они-то и манили его к себе. А за спиной ощущалась пустота – волны, волны и волны, без конца…

Вдыхая всей грудью чистый, благоухающий солью и травами воздух, Кутерьма минут за десять ходьбы вдосталь налюбовался ущербной луной, чье сияние четко обрисовывало дальние темные громады холмов на горизонте, и решил, что жить здесь можно. Не милая родина, конечно, но все-таки и не угрюмая Тариана с ее вечными морозами, к которым никогда не привыкнет ни один квейтанец. Даже такой, кто вырос и стал мужчиной в прохладном, без преувеличения, климате дивной, дивной подгорной страны.

Жарковато здесь, однако… не в одну, так в другую сторону перебор!

Тут Кутерьма сообразил, что можно же снять тулуп… что это он, в самом деле! Совсем обалдел…

Гном остановился, сбросил ношу на землю и начал деловито разоблачаться.