Сборник «3 бестселлера о сильной девушке»

– Когда я была маленькая, недалеко от нас жила зажиточная семья. У них было две девочки, мои ровесницы, они всегда ходили чистенькие и аккуратные, а по праздникам надевали розовые платьица. Однажды я подговорила друзей, и мы обкидали их грязью. Помню, как мать их утешала, говорила, чтобы они не плакали, что она им купит сладости, а нас надо пожалеть, ведь мы такие злые дети потому, что у нас нет родителей. Но это неправда, у меня был отец и сейчас есть. Кстати, он тогда впервые меня выпорол, с тех пор я не люблю розовый цвет.

– Понятно, обычная детская зависть, причем не столько к розовым платьям, сколько к тому, что у тех девочек была мама. Я ведь правильно поняла, тебя воспитывал отец? – я с интересом наблюдала, как в Дэйзи борется желание высказаться, видимо, по природе своей она не привыкла скрывать свои мысли.

– Моя мама умерла, когда мне было три года, а отец у меня замечательный, он любит меня за двоих, так что у меня не было повода для зависти, – вскинула голову девушка, кого-то неуловимо напомнив этим движением.

– Отец все равно не сможет заменить мать для ребенка, хотя бывают такие мамаши, что лучше бы их не знать. Кстати, твой отец, наверное, волнуется, переживает, почему бы тебе не написать ему письмо? Только не пиши в нем ничего такого, что ты желала бы скрыть от посторонних, потому что письмо надо будет дать прочесть милорду.

Девушка, обнадеженная вначале, от моих слов расстроилась, не знаю, что она хотела сообщить отцу, возможно, он был последней надеждой выбраться из этой западни. Мне хватило пробыть с Дэйзи несколько часов, чтобы понять: она не прониклась пониманием, что на нее свалилась огромная удача. В девушке я видела только желание сбежать, вернуться обратно в свой мир. Странно, в основном бедные девицы и не только бедные мечтают выйти замуж за принца, причем все они уверены, что принц обязательно будет красивым и добрым. Зачастую же, из-за погрязшего в разврате высшего общества, принц, в свои двадцать с небольшим лет, наверняка окажется пресыщенным, избалованным женским вниманием или того хуже, прочно зависящим от запрещенных веществ.

– Леди Рибианна, вы не знаете, Борн выжил? – замялась Дэйзи.

– Борн – это твой жених? – становится понятным, почему девушка не рада предстоящей свадьбе с принцем, видимо, она все же влюблена, но не признается в этом.

– Нет, он мой друг, он пытался меня защитить, но тот человек пырнул его ножом, а потом случилось то, что случилось, – девушка обреченно вздохнула, нервно ежась.

– Я спрошу у милорда, возможно, ранение твоего друга было неопасным, и он выжил, – попыталась я утешить девушку.

– Миледи, к вам пришли посетители, – зашел в гостиную Джеймс, вид у него был бледноват, но полон решимости. – Их придется принять.

– Дэйзи, ты писать умеешь? – девушка кивнула, озадаченно переводя взгляд с меня на дворецкого. – Хорошо, писчие принадлежности и бумагу ты найдешь в библиотеке, можешь написать отцу письмо. А я пойду, посмотрю, что у нас за гости такие, которых обязательно надо принять.

– Джеймс, так кто у нас там и почему такие тайны? – спросила я у дворецкого, когда мы вышли из гостиной.

– Священники, двое. Не хотел этого говорить при девочке, миледи. Незачем ее пугать.

– Почему пугать? – я не совсем понимала, почему все боятся церковников. Видимо, потеря памяти – это не всегда хорошо.

– У девочки магический дар, это вас есть кому защитить, миледи. А девочку сразу заберут в монастырь, если обнаружат ее способности. И ваше покровительство ее не спасет, среди женщин редко встречаются даже зачатки дара.

– И понятно, и нет, но думаю, сейчас не время это обсуждать. Не будем заставлять святых людей ждать, – улыбнулась я скромно и застенчиво, как полагалось молодой жене.

Вот с таким выражением на лице я вошла в приемную залу нашего особняка. Как интересно, почему-то я думала, что все священнослужители мужчины, но из двух присутствующих одна была женщиной. Хотя это можно было понять только по волосам: у женщины они были в два раза длиннее. При моем появлении они не встали со своих мест. Еще один повод удивиться, но мое знание религии оставляло желать лучшего, поэтому я просто проигнорировала их неуважение ко мне.

– День добрый, господа, что вас привело в мой дом? – реверансов и поклонов делать не стала, да и неудобно как-то, ведь они сидят. Так что присела напротив них в свободное кресло. Судя по бледному виду Джеймса и нервно подергивающемуся глазу у священника, ошибок я наделала уже массу.

– Дочь наша, мы принесли к тебе в дом слово божие, возрадуйся! – провозгласил дядька, даже не представившись. Женщина затянула заунывную молитву, из которой я не поняла ни слова.