Сборник № 4

– Да я уже и так думаю, что вы, пожалуй, правы, – задумчиво посмотрела она в окно и вздохнула. – В этом, наверное, основная причина. В первую очередь, конечно же, секс. Он у нас почти совсем иссяк. А если и есть, то в виде поднадоевшего ритуала, когда у мужа с трудом встает, извините за грубые слова, – как бы опомнилась она.

– Ничего страшного! Мы же договорились называть вещи своими именами, – приободрил ее адвокат. – А что, сейчас совсем уже кисло? Вы такая привлекательная женщина. Странно. И о чем думает ваш муж?

– Привык, наверное, не ценит. Ни новизны в сексе, ни разнообразия. Все реже и реже, а эмоции совсем затухли.

– Да, привычка в постели – страшная вещь. Скучно становится, а скука, как ржавчина, любые отношения разъест.

– Он даже ласкать меня толком перестал. Как только эрекция наступит, сразу секс начинает. Боится, наверное, что опустится.

– Но это же неправильно! И даже грудь не ласкает?

«И как он догадался, что у меня чувствительная грудь?» – подумала она и, вновь расправив плечи, с тяжелым вздохом пожаловалась:

– Разленился вконец.

– Полное безобразие! – улыбнулся адвокат и опять взглянул на ее бюст.

– Не говорите, – и она вдруг почувствовала, что ткань блузки трет соски.

– Я лично обожаю женскую грудь. Независимо от размера обожаю, – вдруг разоткровенничался адвокат. – Вот вы сегодня без лифчика, и я это сразу вижу.

– Да вы, я смотрю, еще тот мачо! – подмигнула ему она. – И как же это вы заметили?

– У вас изумительные соски. Их сложно не заметить. Так сразу и бросаются в глаза.

– Правда? – и она шутливо заглянула в декольте блузки, чувствуя, как все сильнее набухают соски.

– Ну конечно! – и он пододвинул к ней свой стул. – Я вот их еще не вижу (так и сказал «еще», и она вдруг обратила на это внимание), а уже четко представляю себе их характер.

– Характер? – рассмеялась она.

– Именно характер. Вы же знаете, что соски иногда живут своей жизнью, а значит, имеют характер.

– Вот уж точно иногда своей жизнью живут, – вновь рассмеялась она, настолько забавными были его рассуждения. – Напрягаться вдруг начинают ни с того ни с сего. Чувствительными внезапно становятся.

– Ну уж и «ни с того ни с сего»! Они порой раньше хозяйки чувствуют, что им перепасть может.

И от этих разговоров ее соски стали совсем твердыми, выпирая откровенными бугорками сквозь ткань блузки.

– Вот смотрите, что вытворяют ваши, – наклонился он, рассматривая поближе ее грудь, и она почувствовала, что их общение становится все более увлекательным. – Они ведь даже не интересуются вашим мнением. Смотрите, как набухли! – и он чуть тронул сосок через ткань.

– Ой! – невольно вздрогнула она.

– Такие чувствительные?! – его голос выражал восхищение.

– Жутко, – сладко поежилась она.

– О, боже, какая прелесть! – начал он потихоньку поглаживать кончиком пальца бугорок на блузке. – Да вам невероятно повезло. Смотрите, какой он упругий и нетерпеливый, – палец продолжал осторожно кружить вокруг соска, и она почувствовала, что пьянеет, – а ну-ка давайте мы на него внимательней посмотрим, – и осмелевший адвокат приспустил декольте ее блузки, обнажая грудь.

– Красивый? – вопросительно взглянула она на него. Он так заговорил ее, что она даже не подумала возражать в ответ на эту его нагловатую выходку, но уж такая у них вдруг пошла игра.

– Еще бы! – с обожанием смотрел адвокат на ее сосок, похоже, он не лукавил и действительно был настоящим ценителем женской груди. – И такой приятный, если потрогать! – слегка коснулся он его пальцем. – Какой нежно-коричневый, какой шелковистый на ощупь! – начал он водить подушечкой пальца вокруг вершины подрагивающей груди. Подрагивающей, потому что она вдруг почувствовала сладкий озноб во всем теле, растекающийся по нему теплыми волнами.

Привстав, она непроизвольно придвинулась ближе к адвокату, навстречу его ласкам. Это получилось у нее само собой, видно, она действительно истосковалась по таким нежностям. Адвокат почувствовал, на какой струне играть, а впрочем, он и сам по-настоящему увлекся.

– Такой молочно-шоколадный, так и просится в рот, – продолжая искренне восхищаться красотой соска, он жадно захватил его губами, ведь у него уже текли слюни. Весь его вид говорил об этом.

И эта его жадность еще больше вскружила ей голову, заставив ее всхлипнуть и схватить его рукой за голову. Это было что-то невероятное, губы адвоката творили с ней чудеса. Нежно пощипывая сосок, вращая вокруг него языком и облизывая, он наслаждался дразнящим вкусом упругости, а она постанывала, захлебываясь остротой ощущений, и чувствовала, что начинает таять. Адвокат все больше сводил ее с ума своими ласками. Не выпуская изо рта груди, он скользнул рукой под юбку и начал поглаживать ей промежность. Его руки все больше смелели, но она и не думала о сопротивлении; на нее все сильнее накатывало желание, которого было уже не скрыть.