Сборник детективов про Ника Картера 61-70

Я истекал кровью. Большая волна обрушилась на нос и понеслась по палубе. Это было как ледяное животное вокруг моих лодыжек, как будто какая-то рука ударила меня по ноге. Я упал и скользнул. Траулер опустился, нырнув в новую волну. Вода снова залила палубу. Попов был уже позади и бежал ко мне с поднятым ножом. Я не мог его остановить, мне казалось, что я скользнул на льду на спине. Он быстро наткнулся на меня, и его резиновые подошвы давали ему хорошее сцепление на скользкой палубе. Я видел шрам на его лице. Он был уверен, что точно справится со мной.

Когда он оказался рядом со мной, я схватил его и одновременно поднял ноги. Мои пальцы нашли его волосы и держали их. Мои ступни коснулись его живота, и я прижал колени к груди. Мне немного помогло то, что движением вперед он продолжал приближаться; мои пальцы схватили его, и я потянул; мои ноги упершись в живот подняли его. Я увидел удивление на его лице, когда оно скользнуло мимо меня, затем он издал короткий крик. Я отпустил его волосы и выпрямил ноги.

Василий Попов взлетел высоко в воздух. Его тело извивалось и тряслось, словно он пытался повернуться и поплыть. Он был похож на человека, который спрыгнул с трамплина, но обнаружил, что все неправильно рассчитал и неудачно упадет, и попытался восстановить свое положение. Но Попов не мог вернуться. Он перелетел через перила правого борта и с сильным всплеском исчез в воде.

Я обернулся и посмотрел в воду, ожидая увидеть его плывущим. Но я ничего не видел. Я подошел к лестнице, ведущей к мостику в рулевой рубке. Траулер так сильно накренился, что я чуть не упал за борт.

Когда я был в рулевой рубке, я сбавил скорость и повернул руль влево. Траулер покатился на волне, а затем заскользил в сторону. Я дал еще немного газа и вернулся к тому месту, где Попов упал за борт. Ветер и пена покалывали мне лицо тысячами ледяных игл. Мои пальцы онемели.

Вверху окна рулевой рубки виднелась большая фара. Набрал газ и включил фару. Я позволил мощному лучу света играть над чернильно-черными волнами. Я ничего не видел, кроме клубящейся белизны разбивающихся волн. Я держал его полным, энергично разделяя движения лодки. Рулевое колесо было повернуто ровно настолько, чтобы описать большой круг. Я не верил, что живое существо могло выдержать ледяную температуру этой воды. Я продолжал кружить, иногда глядя на вершины кипящей волны для головы или лица. Но ничего не увидел. Он, должно быть, был мертв, подумал я.

Глава 6

В остальном поездка прошла гладко. Но у меня было очень неприятное чувство. Несколько раз за свою карьеру я под прикрытием попадал в штаб коммунистического мира. Как всегда, я знал о возможных рисках, но войти во влажные джунгли с мыслями о насилии и всегда иметь достаточно места для побега - это нечто совсем иное, чем бальные залы и офисы Москвы. Если мой камуфляж исчезнет, я очень легко могу умереть в следующую минуту. А камуфляж, подобный тому, который у меня был сейчас, можно было легко разорвать в клочья. Неправильное слово, доброта к не тому человеку, небольшая привычка, которую не заметит никто, кроме агента тайной полиции, и это случилось бы со мной.

Был почти день, когда я достиг побережья Эстонии. Я бросил якорь траулера возле рыбацкой деревни и погреб на шлюпке. Я убедился, что говорю по-русски, и спросил двух рыбаков о станции. Она была расположена недалеко от деревни на главной дороге. Я пошел в том направлении, но потом меня подвезли на скрипучей тележке с деревянными колесами, нагруженными соломой. На вокзале купил билет до Ленинграда. Я ждал с еще несколькими пассажирами.

На мне был русский костюм. После боя с Поповым пришлось выбросить пальто. В нем было не только две дыры, но и оно испачкалось в машинном масле. Я стоял на перроне и курил русские сигареты. Даже мои волосы были острижены, как это сделал бы русский парикмахер. У меня в кармане были только рубли.

Когда скоростной поезд наконец прибыл, пассажиры забрались на борт. Я быстро нашел себе место. Напротив меня по диагонали сидели два русских солдата. Мужчина рядом был молод, ему еще не было и двадцати. В его глазах был решительный взгляд, и он держал челюсти крепко сжатыми. Я сел и скрестил ноги. Молодой солдат почему-то посмотрел на меня. Я почувствовал, как волосы на шее встают дыбом. Когда он попросил у меня документы, они были в порядке, но почему он так на меня посмотрел?

Поезд тронулся и пошел быстрее. Молодой солдат порвал своего друга, и они оба посмотрели на меня. Я чувствовал, что начинаю потеть. Я подумывал о том, чтобы схватить блестящий револьвер, но это было бы глупостью. Затем молодой солдат выгнулся через проход.

«Простите, товарищ, - сказал он, - вы читаете тот журнал рядом с вами на диване?»