Сборник детективов про Ника Картера 61-70

Он напал с опущенной головой. Я бросил мою рубашку на его глаза и прыгнул. Это не был классический греческий прием, но я приземлился одной ногой между рогами быка. Другой ногой я оперся на его костлявое плечо и прыгнул на забор. Высота быка в холке был один метр восемьдесят. Верхний край стены был еще около десяти футов выше. Я потянулся и ухватился за край обеими руками. Как я подтянулся, черный бык стряхнул рубашку с голову и наткнулся на мои болтающиеся ноги.

Но он опоздал. Я подтянулся и крепко держался. Бык теперь повернулся к двум другим. У одного текла кровь изо рта. Другой напал на него. Черный теперь тоже набросился на истекающего кровью зверя, и вместе они гнали его к забору. Как одна переплетенная масса плоти, они врезались в забор, который затрясся и задрожал под этой тяжестью.

Удар заставил меня упасть, приземлившись на черный клубок, но мне все же удалось подняться.

Черный бык лежал. Теперь осталось двое. Они смотрели друг на друга посреди загона. Их языки вылезали изо рта от усталости.

Словно по неслышной команде они атаковали. Столкновение их голов прозвучало как пушечный выстрел. Они попятились и снова атаковали. Их рога переплелись. С кровоточащими ранами и покрасневшей кожей, они дрались изо всех сил, чтобы победить. Наконец один сдался. Он упал на одно колено, а затем полностью рухнул. Победитель воткнул рога в мягкое низ живота жертвы и разорвал его. Он вырвал содержимое, которое размазалось по площадке, как грязное влажное конфетти. Затем он, шатаясь, добрался до центра загона и торжествующе стоял там, властитель всего, что он видел вокруг себя: пяти мертвых быков и четырех пикетных ограждений. Я перелез через забор и спрыгнул с другой стороны.

Глава 14

После двойного виски и омара, пропитанного шерри, я снова почувствовал себя человеком. Я дождался вечера, чтобы нанести визит вежливости Андресу Барбароссе на его вилле в Мадриде.

Конечно, я мог попасть в ловушку, столь же смертельную, как загон, из которого я только что сбежал, но у меня был ряд причин полагать, что у меня есть хорошие шансы на выживание. Оборотень не упоминал о моем прикрытии торговца оружием, пока он хвастался в больнице. Очевидно, он ничего не знал о Джеке Финли. Конечно, могло случиться так, что Барбаросса был в курсе всего, что он просто приказал Оборотню избавиться от меня, не сообщая ему никаких подробностей. Но это все были догадки, и мне нужно было выяснить, был ли Барбаросса идейным вдохновителем заговора или нет.

Его вилла, мраморный особняк в стиле ренессанс на Авенида Генерализимо, была символом его богатства. Во дворе стояла охрана, а подъездная дорожка была забита лимузинами. Очевидно, он устраивал вечеринку.

Дворецкий вызвал некоторые затруднения, потому что моего имени не было в списке гостей, но, наконец, появился сам Барбаросса и провел меня внутрь. Он казался очень довольным собой и шагал вверх и вниз, как гордый петух. В бальном зале я увидел нескольких известных промышленных магнатов с женами и большое количество старших армейских офицеров.

«Какое счастливое совпадение, что вы проходите мимо сегодня вечером», - признался Барбаросса. «Развитие событий приближается к кульминации. Вы уже решили пополнить наши ряды?

'Я еще не знаю.'

«Может быть, я смогу убедить тебя сегодня вечером».

Он проводил меня в игровую. Играл квартет скрипачей, все пили шампанское.

«Это знать Мадрида», - гордо прошептал мне промышленник. Нас приветствовал толстый симпатичный мужчина в смокинге. «Сеньор Рохас, это наш новообращенный. Человек, о котором я говорил с вами, когда рассказывал вам, что случилось с Грюном.

Очень приятно познакомиться, - проворковал Рохас на испанском языке, который звучал так же по-испански, как яблочный штрудель. Он был либо бывшим офицером вермахта, либо южноафриканцем. Было больше нацистских офицеров, которые вовремя заметили приближение Гитлера к гибели, перевезли свои деньги в Швейцарию и переехали жить в Испанию.

"Так ты собираешься занять место Грюна?"

Он вдвое лучше Грюна, - сказал Барбаросса, похвалив меня, как будто он был моим импресарио. «Я знаю, что Грюн был вашим помощником во время войны, и я бы не сказал этого, если бы меня не убедили».

«Давайте забудем те старые войны», - ответил герр Рохас. «Мы должны сосредоточиться на будущем».

Мы шли дальше и Барбаросса познакомил меня с испанцем носившем темные очки. Это был генерал Васкес, фалангист с самого начала, фашист в душе и член кабинета Франко. Он мог бы дать респектабельность любому перевороту. С другой стороны, он также больше всех потерял бы, если бы участвовал в неудавшемся перевороте.

«Андрес много о вас говорит, - заметил он. «Иногда я задаюсь вопросом, сколько он на самом деле рассказывает вам».

'Очень мало.'

'Счастливый. Иногда я боюсь, что осмотрительность - не его сильная сторона ».