Сборник Кирши Данилова

ВО ХОРОШЕМ ВЫСОКОМ ТЕРЕМЕ, ПОД КРАСНЫМ КОСЯЩЕТЫМ ОКОШКОМ

Во хорошем-та высоком тереме,
Под красным, под косящетым окошком
Что голубь со голубушкой воркует,
Девица с молодцом речи говорила:
«А душечка, удалой доброй молодец!
Божился доброй молодец, ратился,
А всякими неправдами заклинался,
Порукою давал мне Спасов образ,
Светителя Николу Чудотворца:
Не пить бы пива пьянова допьяна,
Зеленова вина не пить до повалу,
Сладкиев медов беспросыпных.
А ноне ты, мой надежда, запивашься:
Ты пьешь-та пива пьянова допьяна,
Зеленое вино пьешь до повалу,
А сладкие пьешь меды без просыпу».
Ответ держит удалой доброй молодец:
«Ты глупая девица да неразумная!
Не с радости пью я, молодец, — с кручины,
С тое ли… великия печали:
Записан доброй молодец в салдаты,
Поверстан доброй молодец я в капралы,
Не то мне, доброму молодцу, забедно,
Что царь меня на службу ту посылает,
А то мне, доброму молодцу, забедно —
Отец-мати старешуньки остаются,
А некому поить будет их, кормити;
Еще мне, доброму молодцу, забедно,
Что с недругом в одном мне полку быти.
В одной мне шириночке служити».

[ПРО] АТАМАНА ПОЛЬСКОВА

Зарайским городом,
За Резанью за старою,
Из да леча чиста поля,
Из раздолья Широкова
Как бы гнедова тура
Привезли убитова,
Привезли убитова
Атамана польскова,
Атамана польскова,
А по имени Михайла Черкашенина.
А птицы-ластицы
Круг гнезда убиваются,
Еще плачут малы ево дети
Над белым телом,
С высокова терема
Зазрила молодая жена,
А плачет-убивается
Над ево белым телом,
Скрозь слезы свои
Она едва слово промолвила,
Жалобно причитаючи,
Ко ево белу телу:
«Казачья вольная
Поздорову приехали,
Тебе, света моего,
Привезли убитова,
Привезли убитова
Атамана польскова,
А до именю Михайла Черкашенина».

НА ЛИТОВСКОМ РУБИЖЕ