Сборник коротких эротических рассказов

Сильнее всего я возбуждалась, когда он прижимал член к передней и задней стенкам вагины, я предчувствовала эти движения по тому, как он менял позу.

Он слегка приподнимался, и я переставала чувствовать его тяжесть. Эти изменения были едва ощутимыми. Он покачивался на коленях. Это нравилось ему потому, что передняя стенка вагины грубее остальных, на ней есть небольшие выступы. Когда мужчина трахает тебя сзади, по-обезьяньи, самая чувствительная часть его члена касается этих выступов.

Когда он прижимался членом к задней стенке, тот налегал на меня всем великолепным атлетическим телом, и я тонула под ним, а он поддавал бедрами.

С ним я пережила три настоящих оргазма, пока не изнемогла. Как профессионалка, я не могла допускать такое, но даже сейчас, когда рассказываю о нем, возбуждаюсь и теку. Он обхватил мои колени, туго сжал бедра, просунул руки между двумя верхними подушками и начал ласкать мою грудь. Уверяю тебя, я думала, что вымотана полностью, но когда его ногти принялись описывать круги вокруг моих сосков, а кончики пальцев, слегка пожимать их… В общем, я просто заработала попкой, пока он не принялся трахать меня как бешеный! Это продолжалось всего минуту, дольше не выдержал бы никто. Но я клянусь, что так я еще никогда не кончала! Когда его член запульсировал прямо внутри меня, а горячая липкая жидкость хлынула из него потоком, я думала, что умру от наслаждения. Но ведь ты сказала, что ненавидишь его! Так и есть! Я ненавидела его в ту минуту и ненавижу до сих пор. Он обезоружил меня с первого раза. Теперь он растягивает удовольствие на целый час каждый вторник и каждый четверг. Он платит шестьдесят фунтов и кончает дважды: один раз в рот, второй в вагину. Теперь оральный секс с ним продолжается двадцать минут, а не две. Я ненавижу его, а мое тело обожает. Я обхватываю идеальное черное копье пальцами, желая разорвать его, но мое тело приказывает ласкать его плавными движениями, лизать и сосать как никого другого. Я растягиваюсь на подушках и поднимаю ягодицы, впуская его, думая:

«Негодяй! Ублюдок! Но мое тело тает, сдается, превращается в машину наслаждения. Мне пришлось умасливать Карен еще несколько ночей, объяснять, какая она смелая и как я восхищаюсь ею, прежде чем она согласилась спрятать меня за занавесками в нише, где находилась раковина. Но даже при этом я удержалась от шантажа вроде «если ты не согласишься, я все расскажу родителям. Она поставила единственное условие: я не должна видеть ее с Карлом. Она не хотела, чтобы я увидела, как она изнывает от наслаждения, описанного в таких подробностях.

В следующий понедельник ровно в девять часов мы купили лапшу, молоко и сотню презервативов. Поднимаясь по лестнице, я не могла не вспоминать Джерри и его поспешное восхождение по этой же лестнице. Он входил за бедрами, которыми Карен, поднимающаяся впереди, соблазнительно покачивала перед моим носом.

Она обернулась и хихикнула.

Зимой, сказала она, когда рано темнеет, я иногда стою перед открытой дверью, чтобы мужчины видели, какое удовольствие упускают, проходя мимо. И если они поддаются соблазну, я поднимаюсь впереди них вот так, она вновь зазывно покачала бедрами, только надеваю мини-юбку и обхожусь без трусиков, одними чулками и пояском. Я виляю попкой, позволяю им лишний раз взглянуть на врата рая, и это сводит их с ума! Это стоит добрых десяти минут фрикций. Распахнув дверь, она воскликнула: Добро пожаловать в мои секс владения в мой личный офис!

Это была милая комнатка, особенно с задернутыми шторами и включенной лампой, уютная и женственная. Ее украшали искусственные растения в горшках, павлиньи перья в вазах, веер из страусовых перьев, которым она играла, устраивая стриптиз. Обои в цветочек, кружева и оборочки довершали впечатление.

Если бы мне не приходилось принимать здесь незнакомых мужчин, позволять лапать и трахать меня, то в этой комнатке было бы чудесно проводить время, заметила она.

Мы убрали в комнате, вытерли пыль, и Карен включила электрическую простыню устройство, позволяющее поддерживать в постели приятное тело. Затем Карен разделась и надела лифчик две платформы, на которых ее груди казались больше и круглее сетчатые чулки, поясок и туфли на шпильках. Она выставила на подоконник, за стекло, вывеску «Блондинка, не открывая окно, поскольку собирался дождь. Рассмеявшись, Карен помахала рукой.

Это Джерри, объяснила она мне. Он не дождался даже до завтра! Ну что же… Она огляделась. Полагаю, все готово. Сейчас придется расстегивать Джерри ширинку! Она выжала дюйм геля на палец и увлажнила расщелину и вагину. Надо быть готовой ко — всему.

Она не включила вывеску до тех пор, пока не убедилась, что меня не увидят в комнате ни под каким углом и что даже внутри, в нише, я смогу спрятаться за занавеску.