Сборник коротких эротических рассказов

Я подошел поближе и не поверил своим глазам. Вернее, не мог поверить. Это были туфельки моей Тани… Лена объяснила мне, что знает всю эту компанию. Все они приезжают сюда из соседних деревень, и развлекаются с туристками. Вот таким образом. «Они своих то женщин ни во что не ставят, а уж приезжих… Приезжие для них, все равно что игрушка, вещь, хуже собаки. Что они вытворяют. Отчего я такая открытая сзади, как ты думаешь? Не знаешь? Вот пропустят тебя несколько раз через вот такой конвейер, так поймешь тогда. В меня теперь со всех сторон бревно можно засовывать, после них, вот этих»…

Куда мне было бежать? Искать Таню?

«Иди к морю. Они наверняка там» — махнула рукой Лена». А я с тобой дальше не пойду. Выручай свою невестку сам. Когда я была на ее месте, меня никто не ходил выручать,».

На море было совершенно тихо. Шелестела о песчаный пляж мирная волна Каспийского моря. Невдалеке горел костерок. Туда я и пополз, прячась за кустами.

Костер горел между лодочной станцией, и складом туристских пляжных принадлежностей. У костра сидели пятеро мужчин. Они пили что-то из двух больших бутылок, весело переговаривались.

В трех шагах от них, освещаемая светом костра, лежала прямо на песке голая Таня.

Она лежала лицом вверх, разбросав свои стройные ноги в стороны. По очереди, мужчины отвлекались от своей беседы, вставали, подходили к ней. Тане давали в руки бутыль, она пила из горлышка, потом ее сношали.

Ее подвели к костру. Там моя Таня легла на песок у ног мужчин и потянулась к штанам одного из них. Мужики захохотали, и тот, чей член она достала, покровительственно потрепал Таню по голове: «Молодец, девочка, во вкус вошла.».

Таня сосала у него, а я смотрел на все это из-за кустов, не в силах пошевелиться. Все они кончили ей в рот, а когда она отсасывала у последнего, остальные всунули ей сзади во влагалище какую-то палку и стали вращать ее. Таня закричала, но член изо рта не выпустила. Она завыла, но я почувствовал в этом вое что-то новое. Она получала удовольствие. Это было очевидно для меня и очевидно для всех пятерых мужчин. Это было очевидно для самой Татьяны. Она вертела задом, насаженная на палку, стонала, истекала страстью в буре нескончаемых оргазмов. Уж кому как не мне было знать, что такое оргазм у старой подруги. За все четыре года нашей совместной жизни я не наблюдал у нее ничего подобного.

Дальше смотреть на эту оргию я не мог. Медленно, я отполз подальше и качаясь из стороны в сторону, пошел к нашем коттеджу. Я хотел напиться всю в ту ночь, но мне даже алкоголь не понадобился — но так я был потрясен и измучен этим потрясением. Как только я не ругал Татьяну — и проституткой, и сучкой, похотливой самкой. Насилие грязных самцов дороже ей, чем мои ласки.

Непостижимо…

Утром скрипнула дверь. Татьяна вошла в комнату. Полуголая, в разорванном платье, босая, со сбитыми в кровь, исколотыми ногами…

«Я все видел. Я знаю, что ты делала этой ночью.» «Да?» «Да, видел. Как ты это объяснишь?» «Никак.» Татьяна тупо смотрела перед собой. Ее измученный вид резко контрастировал с горящими глазами, одухотворенным лицом.

«Милый, мне все равно теперь, видел ты или нет. Мне все равно, как ты к этому относишься. Мне было хорошо этой ночью. Да, хорошо. Я была женщиной.» «Ты была сучкой, самкой, шлюхой» «Да, наверное. Но не невестой, не женой, не инженером, не туристкой, не гражданкой. Была женщиной. И я хочу быть ей».

Я молчал, ошарашенный. Татьяна встала, чуть поморщилась. Видимо, внизу у нее все сильно болело. Такие сношения даром не проходят.

«Милый, я пойду. Сейчас только я хочу привести себя в порядок, переодеться. И… Я заберу свои вещи. А ты отдыхай тут один. Заведи себе кого-нибудь. Тебе будет хорошо.».

Какой идиотизм. Она разговаривала со мной, как с глупым ребенком. Она жалела, что я не понимаю. Она меня жалеет! Она — жалкая подстилка мужиков с побережья.

Еще вчера приличную уважаемую молодую женщину всего за одну ночь сделали бесстыжей шлюхой, которая купается во всем этом, да и еще поглядывает на меня свысока…

Татьяна медленно оделась в новое платье, собрала вещи, подмылась прямо при мне.

Подмываться было больно, она постанывала, не стесняясь меня. Что я пережил…

Через два дня я уже был в Питере. Мы, конечно, не встречались. Я стал сильно пить. Приятели пытались помочь мне, даже знакомили с какими-то девушками. Но никто человеку не поможет в таком деле, если он сам себе не поможет.

И я помог себе. Стоял декабрь, город готовился к Новому году. Кругом шумели елочные базары. Я шел по продуваемой всеми ветрами Сенатской площади, ветер с Невы швырял в лицо горсти мелкого колючего снега…

В двух шагах, на Галерной, жила Татьяна. Она приняла меня спокойно, как будто ничего не случилось. Спокойно сказала, что задержалась тогда в Азербайджане еще на две недели. Потом, закусив губy, тихо сказала, что те… М… Мужчины спустя две недели ее… Оставили, и поэтому ей, конечно, пришлось вернуться домой, в родной Питер, на родную Галерную.