Сборник коротких эротических рассказов

Предположим некто, у кого член в спокойном виде 5 сантиметров, а в возбужденном 15, увидел кого-то, у кого член около 10-ти сантиметров. Он тут же начинает экстраполировать на основании собственных показателей и приходит к поражающему воображение выводу. Но на самом-то деле у второго при эрекции член едва ли увеличится наполовину.

— Что касается формы, то какая она была в спокойном состоянии, такой же она будет и в возбужденном.

— Цвет половых органов должен быть темнее цвета окружающей кожи, скажем, бедра. Это цвет загорелой шеи. Мошонка оливкового цвета.

— В процессе эрекции головка члена становится цвета зрелой сливы, вареной свеклы, сине-красной, с избытком синего, переходящего в фиолетовый. С точки зрения эстетики, это выглядит ужасно. По своей цветовой дисгармонии, эрегированный член является самым ярким, вызывающим, пятном на теле человека.

— Если же член остается нежным, розовым, значит его обладатель имеет очень умеренные сексуальные возможности. На данный момент они могут быть безупречны, но запаса… А… А… А… далее включается внутренний цензор

Мурашова К. Цикл «Занимательная сексопатология» Оставь себе кусочек любовника

Девушка рассказывала о своей коллекции. Необычность предметов собирания заинтересовала нас, мы связались с Галиной М., и она согласилась побеседовать с корреспондентом.

— Мы пришли по указанному адресу и были встречены хозяйкой, миловидной девушкой. Она провела нас в квартиру, и, устроившись на диванчике, сказала, что готова. Мы тоже были готовы и включили диктофон.

— Корр.: Галина, расскажите о вашем увлечении.

— Г. М.: Сначала я лучше вам это покажу.

— Она порывисто встала и раздвинула дверцы одного из отделения стенки. Перед нашими глазами возникли ряды разноцветных фаллоимитаторов. Искусственные органы были выстроены по размерам, и эта картина чем-то напоминала популярный в шестидесятые годы набор слоников.

— Корр.: Сколько же их тут?

— Г. М.: Тридцать семь. И все они принадлежали реальным людям. Галина взяла один из дилдо, ядовито-синего цвета, и села с ним в кресло. Это, можно сказать, овеществленная память о моих мужчинах.

— С каждым связаны какие-либо воспоминания. Приятные и не очень. И когда я беру его в руки, то сразу вспоминаю мужчину, которому он принадлежит. Есть у меня любимые экземпляры, есть такие, которые я брала в руки один только раз, слишком уж омерзительны были их хозяева…

— Корр.: А используете ли вы их, если можно так выразиться, по назначению?

— Г. М.: Конечно. Я трогаю его и как бы ощущаю ауру мужчины-хозяина. Словно он уже рядом со мной, он готов заняться со мной любовью. Да. Так и происходит.

— Корр.: А не заменяет ли ваша коллекция живых мужчин?

— Г. М.: М-м-м… Большей частью.

— Каждый экспонат становится своего рода частью идеального мужчины. Мужчины, знающего меня вдоль и поперек. Но, вы знаете, в реальности идеал невозможен. А тут… Около двадцати идеальных любовников.

— Почему двадцати? Остальные мне неприятны, я уже говорила.

— Корр.: Почему же они тоже занимают место?

— Г. М.: Память. Иногда бывает такое настроение, хочется чего-нибудь разбить, покорежить. Нелюбимцы у меня для этого. Их можно попинать, потоптать, побросать об стенку. Они прочные, резиновые, цельнолитые, им ничего не сделается, а мне легче…

— Корр.: Вы сами их делаете?

— Г. М.: Да, обязательно. Я же их «мама». Мне предлагали их делать в заводских условиях, но я наотрез отказалась. Во-первых, это вещь все-таки интимная, а во-вторых, мне приятно пользоваться результатом своего труда. Да и делаю я их с любовью. Как же без этого?

— Корр.: А как появился первый экспонат?

— Г. М.: Я была тогда студенткой МАРХИ, правда, меня выгнали после второго курса, но это неважно. А на первом, у меня был друг. И однажды, ради хохмы, я обмазала его член гипсом. Получилась форма. Я сделала слепок, тоже гипсовый, и подарила ему. Парень был в восторге.

— Он-то и предложил мне делать их из резины. Технология простая, все можно сделать дома. И понеслось.

— Корр.: А где берутся модели для слепков?

— Г. М.: Когда где. Некоторые с работы, я секретарь в российско-голландской фирме. Другие на улице пристают. По-разному…

— Корр.: И вы всех привечаете?

— Г. М.: Нет. Далеко не всех. Только тех, кто согласится снять слепок.

— Шучу, конечно… Хотя… За последние года два отказавших не было. Льстит это мужику, что-ли?…

— Но, с другой стороны, как только я новый экземпляр сделаю, его настоящий обладатель перестает меня интересовать. Сами подумайте, зачем он мне нужен, если у меня уже есть все, что мне от него надо?

— Корр.: А вы не хотели бы выйти замуж, растить детей?

— Г. М.: Я не думала как-то об этом. Мне и так хорошо.

— На этом и закончилась наша беседа. Прокомментировать ее мы попросили врача-психотерапевта Куликова Сергея Александровича.

— Такое поведение характерно для женщин, которые мстят за сексуальную агрессию, пережитую ими в детстве, в период от 11-ти до 15-ти лет.