Сборник "Красный оазис"

Клифтон вторично прочел в душе пирата его сокровенные мысли. Пей-Хо снова вздрогнул от неожиданности, но ответил с напускным равнодушием:

— Может быть — да, а может быть — нет.

— Хочешь, — продолжал доктор, — я укажу тебе средство, чтобы не быть обманутым?

— Какое?

— Такое, что дашь показания после казни.

Пей-Хо подумал, что ослышался или что доктор, плохо говорящий по-китайски, неправильно выразился.

— Сейчас объясню, — продолжал Клифтон. — Завтра тебя повесят. Поклянись памятью своего отца ответить нам на все вопросы только после того, когда тебя вынут из петли.

— То есть когда я буду мертв.

— После того, как тебя повесят.

Не понимая, как люди с такими серьезными физиономиями могут шутить, пират растерянно переводил глаза с одного на другого, точно желая найти в их лицах нужное ему объяснение. Но лица Перкинса и Муррэя были настолько серьезными, что он окончательно растерялся.

— Чем ты, собственно, рискуешь? — спросил Клифтон.

— Ничем… Чего же вам, собственно, надо?

— Мы хотим, чтобы ты взял вот эту бутылочку и хорошенько ее понюхал.

— А вдруг это яд?

Доктор улыбнулся.

— Однако ты не из храбрых. Уж если умирать, то не все ли равно, когда — сейчас или завтра утром?

— Что же будет, если я понюхаю?

— Тебя повесят, но ты от этого не умрешь — правда, лишь в том случае, если ты поклянешься нам ответить на все вопросы и верить нам слепо и безусловно.

Пей-Хо закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Потом внезапно выпрямился и глянул на своих гостей. Лицо его дышало силой и энергией.

— Ладно, — сказал он. — Согласен. Клянусь вам памятью отца, что после того как меня повесят, я скажу вам все, что вам хочется знать. А теперь делайте со мной все, что хотите.

Он схватил хрустальный флакончик, услужливо раскупоренный доктором, и стал глубоко вдыхать его запах. Через мгновение Пей-Хо лежал на циновке без движения. А через полчаса сэр Артур Муррэй вышел из камеры вместе с капитаном Перкинсом, оставив доктора с осужденным на всю ночь.

На другой день, перед полуднем, когда начальник тюрьмы делал обход и заглянул к своему постояльцу, которого вот-вот должны были отправить на виселицу, он нашел его с трубкой в зубах и с виду совершенно спокойного. Только лицо его было бледнее, чем накануне, точно он чувствовал себя нездоровым.

Контрабандист и сэр Артур, сопровождавшие начальника тюрьмы, невольно переглянулись и, взглянув на часы, отправились к месту казни.

Когда они подъехали к лобному месту, публика успела разойтись. Все вокруг казалось пустынным. Только что приехавший палач и его помощники ставили виселицы. Ру-Ми сделал вид, будто вовсе не знает капитана. Он спокойно распоряжался рабочими, флегматично посасывая трубочку.

Одни складывали брусья для виселиц в виде буквы «Т», другие копали узкие и глубокие ямы для установки этих брусьев.

Увидев, что все разыгрывается как по нотам, Перкинс пришпорил коня и поскакал домой, на дачу. Здесь он прежде всего разбудил Минга, уснувшего в кресле.

Мандарин испуганно открыл глаза, но, узнав хозяина, облегченно вздохнул, и на его круглом толстом лице отразилась неподдельная радость.

— Ах, это вы, мой друг, — сказал он. — Я ждал вас с таким нетерпением!

— Беззаботно уснув в этом кресле, — улыбнулся англичанин.

— О, я спал с ужасным нетерпением. Уверяю вас… У меня столько новостей! Во-первых, вы действительно колдун.

— Как так?

— Вы угадали, кто убил Линга.

— Вот как.

— Да. Это — сосед мадам Лиу по Фун-Зи, Чу, мясник с улицы Златокузней. Тот, кого прозвали Красным Пауком.

— Вот видите, я оказался прав. Как вы это узнали?

— От мадам Лиу.

И он подробно рассказал все, что случилось под сводом Тенанских ворот.

Потом он рассказал о своих ночных поисках по предместьям Кантона вместе с Фо-Гопом и так преувеличил все опасности, что Перкинс, прекрасно знавший храбрость Минга, не удержался и отпустил по его адресу несколько безобидных шуток.

Правда, Минг старательно умолчал о приключении в «Доме куриных перьев», а то англичанин не дал бы ему покоя.

— И несмотря на это, — закончил он с глубокие вздохом, — дело по-прежнему стоит на точке замерзания. Правда, я знаю имя преступника. Но что мне в этом имени, раз он для нас недосягаем?!

— Терпение, дорогой председатель, терпение, — вмешался сэр Артур. — Половина дела сделана. Вторая делается сама собой.

— Может быть. А между тем прошло уж две недели… Ну а вы, капитан, как ваше дело с трупом повешенного? Должно быть, на казни было много народа. В общем, я рад, что опоздал.

— Вы совсем не опоздали: казнь отложена.

— Что вы?

— Уверяю вас. Осужденные были готовы. Не было палача, его помощников и виселиц.

— Значит, Ру-Ми нас надул. Дело ясное. Я его самого повешу. Я…

— О, не так скоро, — перебил капитан. — Ру-Ми никого не надул. Он немного опоздал — вот и все. Но сегодня, ровно в семь часов вечера, казнь состоится, и он чисто сделает свое дело. Будьте покойны. А для ваших планов это даже удобнее. Поэтому убедительно прошу вас не сердиться и не наказывать его за опоздание.