Сборник летописей. Том I

Джэбэ и Субэдай сначала дошли до Балха. Знатные люди города выслали для почетной встречи группу лиц с провиантом и угощением.[2400] [Монголы] оставили у них правителя [шихнэ] и прошли [дальше]; взяв оттуда [из Балха] проводника, они отправили в авангарде Тайши-бахадура. Когда они пришли в Завэ Хафа,[2401] то потребовали фураж. [Им] не дали и заперли ворота. Из-за спешки они не остановились [здесь] и поскакали [дальше]. Жители Завэ забили в барабаны и распустили языки для брани. Когда [монголы] стали свидетелями [этого] неуважения, они вернулись назад, приставили лестницы к [стенам] крепости и на третий день поднялись на крепостную стену, взяли [город] и перебили всех, кого нашли. Так как [у них] не было досуга [сделать] привал, то они пожгли и переломали все, что было [у них] тяжелого, и ушли. Когда известие об их приближении дошло в Нишапур, султан под видом охоты отправился в сторону Исфарайна,[2402] [а в действительности] направился в Ирак. Неожиданно ему сообщили, что подошло чужое войско, тогда он отменил свое решение итти в Ирак и повернул к крепости Казвин.[2403] В тот же день он отправил гаремы, детей и мать в крепость Карун к Тадж-ад-дину Тугану и устроил с эмирами Ирака совещание относительно принятия мер против противника. Они сочли лучшим выходом укрыться на Ширан-кухе. Султан отправился на осмотр горы и сказал: «Это место не может быть нашим убежищем». Он отправил посла призвать [на помощь] мелика Хаза-расфа Лурского,[2404] который принадлежал к великим древним владетелям и был человек умный и рассудительный. Когда мелик Нусрат-ад-дин Хазарасф Лурский прибыл, он прямо, как был в дорожной пыли, отправился в царскую ставку и облобызал землю в семи местах. Султан посоветовался с ним относительно создавшегося положения [букв. того случая]. Мелик сказал: «Наилучший выход состоит в том, чтобы мы немедленно уехали [отсюда]. Между Луром и Фарсом есть гора, совершенно недоступная и которую называют Танг-Теку.[2405] Область та богатая; мы ее сделаем своим убежищем и соберем из Лура, Шула, Фарса и Шебангарэ сто тысяч пехотинцев, когда монгол подойдет, мы храбро выйдем против них и будем мужественно сражаться!». Султан подумал, что мелика Нусрат-ад-дина побуждают к сему враждебные отношения с атабеком Фарса, Садом.[2406] Он счел его совет неосновательным и сказал: «Наше мнение таково: мы остановимся в этих же пределах и пошлем в окрестности гонцов, чтобы собрались войска». Пока он так раздумывал, Джэбэ и Субэдай дошли до Нишапура. Они послали послов к тамошним великим людям Муджир-ал-мулку Кафи-и Рухи, Фарид-ад-дину и Зиа-ал-мулку Зоузани, которые были везирами и садрами Хорасана, призывая их к подчинению и повиновению приказу Чингиз-хана, и просили [также] фуража [‘улуфэ] и дорожного довольствия [‘алафэ]. Те выслали с нойонами трех человек с угощением [нузл] и подношениями и выразили согласие на подчинение лишь концом языка.

Джэбэ их предостерег, чтобы они воздержались от сопротивления огню и воде: «Когда бы ни прибыло монгольское войско, вы тотчас устройте [ему] торжественную встречу и не полагайтесь на прочность стен и [свою] многочисленность и вооружение, дабы сохранить и уберечь свои дома и домашних [хан-у-ман]». [Монголы] дали [им| грамоту [нишан] уйгурского письма за алою тамгою[2407] и копию с Чингизханова ярлыка, смысл содержания которого был таков: «да ведают эмиры, вельможи и подданные, что всю поверхность земли от [места] восхода солнца до [места] захода господь всемогущий отдал нам. Каждый, кто подчинится [нам], — пощадит себя, своих жен, детей и близких, а каждый, кто не подчинится и выступит с противодействием и сопротивлением, погибнет с женами, детьми, родичами и близкими ему!». Они дали грамоту такого содержания и отправились, — Джэбэ по дороге на Джувейн, а Субэдай по большой дороге на Джам и Туе.[2408] Повсюду, где выходили навстречу с подчинением, они щадили, а всех, кто сопротивлялся, они уничтожали. Восточные селения Туса — Нукан и вся та сторона — подчинились и получили помилование. Жители города Туса упорствовали. По этой причине в этой области они учинили чрезмерное избиение [населения] и грабеж. Оттуда [монголы] пошли на обильные пернатою дичью луга и поросли [маргзар] Радгана. Эта степь понравилась Субэдаю, и он не причинил вреда тамошним жителям. Он оставил там правителя [шихнэ], а сам прибыл |A 80б, S 215| в Хабушан[2409] и вследствие отсутствия благорасположения местного населения учинил там большое избиение.

Таким образом всюду, куда [монголы] приходили, они, не делая привала, насильно забирали провиант и одежду и отправлялись [дальше].

Сообразно [полученному] совету, они передвигались ночью и днем и шли по следам сведений о султане. Посреди цветущих областей, которые попадались на их пути, они угоняли отличных коней и добрый скот, который находили.