Читаем Сборник летописей. Том II полностью

Государство Нангяс [каан] разделил между царевичами и в каждом владении тех рубежей[684] посадил организованное войско. Эмир Пулад-ака, имеющий точные сведения о состоянии того государства, передает, что, хотя в Нангясе обычно считают [при переписи] только почитаемых людей, как вождей племен и имеющих подданных, число тамошних [жителей] по переписи — девяносто девять туманов. Нет [на свете] ни одного более обширного государства, потому что в книгах передают, что пятый пояс земли начинается с того государства. Вместе с этим все постройки соприкасаются одна с другой. До сего времени там проживают войска монголов и чавкутов, и они никогда не выступали оттуда. Вместе с войском в каждом владении сидит эмир-темник, которому поручено тамошнее управление. При каждом [эмире] состоят на службе от дивана по четыре битикчи. Когда с области требуется налог, то ярлык о нем [каан] посылает тому |A 175а, S 408| эмиру, а [уже] он согласно приказу собирает [налог] со всех зависимых от того [владения] городов и отсылает [его]. Никто из них не занимается каким-либо другим делом. А те узники все стали важными эмирами и получили для себя зимние и летние кочевья.

Так как рассказы о Кубилай-каане и обстоятельства его [жизни] с самого рождения и до того времени, когда он воссел на царский престол и покорил целиком Хитай и Мачин, изложены подробно, мы включим в описание, если Аллаху великому будет угодно, несколько других рассказов о том, что присуще его государству, о правилах, которых он придерживался, и о положении войск, назначенных в каждое владение и на каждую границу тех областей.

Рассказ о зданиях, построенных кааном в областях Хитая, и о принятых в той стране правилах, обычаях, установлениях и порядках

Область Хитая[685] — крайне обширная, большая и полностью заселенная страна. Заслуживающие доверия повествователи рассказывают, что ни в одном государстве из всего обитаемого мира нет [стольких] населенных мест и такого множества людей, как там.[686] C юго-восточной стороны океана в пределы побережья между Манзи и Гаоли[687] вдается не очень большой залив, доходящий до середины Хитая, на расстоянии четырех фарсангов от Хан-Балыка,[688] туда доходят суда. Вследствие близости моря [здесь] выпадает много дождей. Некоторые из областей [Китая] относятся к теплым странам, а другие к холодным. Чингиз-хан покорил в свою эпоху большую часть той страны, а во время владычества Угедей-каана [ее] забрали полностью. У Чингиз-хана и у его потомков в Хитайском государстве не было[689] столицы, как о том упоминалось в повествованиях о каждом [из них]. Но ввиду того, что Менгу-каан отдал это владение Кубилай-каану и что вокруг него [находится] много важных областей и царств, он [Кубилай-каан] обратил [на него] внимание и избрал местом своего пребывания [эту] очень населенную страну. А столицу тамошних государей, город Хан-Балык, который по-китайски называют Джунду,[690] он сделал [своей] зимней ставкой. Его построили в старые времена по указаниям астрологов и ученых, под исключительно счастливой звездой, и всегда считали самым полным его счастье и могущество. Так как Чингиз-хан его разрушил, то Кубилай-каан пожелал благоустроить его во славу своего имени и основал рядом с ним другой город, имя которого — Дайду,[691] так что они соприкасаются один с другим. Его крепостная стена имеет семнадцать башен; от одной башни до другой расстояние — один фарсанг. Он так населен, что и снаружи [за крепостной стеной] построено зданий без числа.

Из каждой области привезли различные фруктовые деревья и посадили там в садах и на баштанах. Большинство [из них] приносит плоды. Посреди того города он построил для своей ставки великолепный дворец и назвал его Карши.[692] Колонны и пол в нем целиком из мрамора, он очень красив и наряден; вокруг него четыре двора,[693] один от другого на расстоянии полета стрелы. Внешний [двор] — для дворцовых слуг, внутренний — для сидения эмиров, которые собираются каждое утро, третий — для стражи и четвертый — для приближенных. Зимой каан живет в этом дворце. Вид его художники изобразили во многих книгах летописей.[694]

Перейти на страницу:

Похожие книги

Непрошеная повесть
Непрошеная повесть

У этой книги удивительная судьба. Созданная в самом начале XIV столетия придворной дамой по имени Нидзё, она пролежала в забвении без малого семь веков и только в 1940 году была случайно обнаружена в недрах дворцового книгохранилища среди старинных рукописей, не имеющих отношения к изящной словесности. Это был список, изготовленный неизвестным переписчиком XVII столетия с утраченного оригинала. ...Несмотя на все испытания, Нидзё все же не пала духом. Со страниц ее повести возникает образ женщины, наделенной природным умом, разнообразными дарованиями, тонкой душой. Конечно, она была порождением своей среды, разделяла все ее предрассудки, превыше всего ценила благородное происхождение, изысканные манеры, именовала самураев «восточными дикарями», с негодованием отмечала их невежество и жестокость. Но вместе с тем — какая удивительная энергия, какое настойчивое, целеустремленное желание вырваться из порочного круга дворцовой жизни! Требовалось немало мужества, чтобы в конце концов это желание осуществилось. Такой и остается она в памяти — нищая монахиня с непокорной душой...

Нидзе , Нидзё

Древневосточная литература / Древние книги
Шицзин
Шицзин

«Книга песен и гимнов» («Шицзин») является древнейшим поэтическим памятником китайского народа, оказавшим огромное влияние на развитие китайской классической поэзии.Полный перевод «Книги песен» на русский язык публикуется впервые. Поэтический перевод «Книги песен» сделан советским китаеведом А. А. Штукиным, посвятившим работе над памятником многие годы. А. А. Штукин стремился дать читателям научно обоснованный, текстуально точный художественный перевод. Переводчик критически подошел к китайской комментаторской традиции, окружившей «Книгу песен» многочисленными наслоениями философско-этического характера, а также подверг критическому анализу работу европейских исследователей и переводчиков этого памятника.Вместе с тем по состоянию здоровья переводчику не удалось полностью учесть последние работы китайских литературоведов — исследователей «Книги песен». В ряде случев А. А. Штукин придерживается традиционного комментаторского понимания текста, в то время как китайские литературоведы дают новые толкования тех или иных мест памятника.Поэтическая редакция текста «Книги песен» сделана А. Е. Адалис. Послесловие написано доктором филологических наук.Н. Т. Федоренко. Комментарий составлен А. А. Штукиным. Редакция комментария сделана В. А. Кривцовым.

Автор Неизвестен -- Древневосточная литература

Древневосточная литература