Сборник Любовь за гранью 11,12,13

От напряжения на лице сученыша выступили вены и когда он открыл глаза они светились ярко-красным фосфором.

- Убью-ю-ю-ю тварь! Я его…убью!

У каждого есть свои слабости…а у обоих Мокану – это одна и та же женщина. Так все просто. Проще и не придумать. И ни слова лжи на этот раз. У Морта появился личный палач. Ведь это было бы очень забавно убить отца руками сына, а немая сучка чтобы за всем этим наблюдала. Интересно она наложит на себя руки до последнего акта представления или после?

- Ты можешь прекратить ее страдания, - вкрадчиво сказал Курд и теперь приблизился к самому пленнику, которого продолжало трясти как в лихорадке, и Глава слышал хруст сжатых в кулаки пальцев. – ты можешь отомстить ему, а я тебе в этом помогу…если ты поможешь мне.

Теперь он подошел к чанкру вплотную и смотрел прямо в красные глаза, сверкающие такой яростью и ненавистью, что у Курда по венам растеклось острейшее удовольствие сродни оргазму. Ненавистью к врагу самого Думитру и это непередаваемо вкусно осознавать, что теперь у них один и тот же враг. Игра обещала быть забавной. Давно Главе не выпадало счастье двигать по шахматной доске столь родственные фигуры, наслаждаясь тем, как они сами убивают друг друга.

- Я сделаю тебя сильнейшим из бессмертных, я вознесу тебя на те высоты, которые и не снились твоему предателю отцу. Ты сам будешь вершить справедливость, мальчик. Ты согласен, Самуил Мокану? Согласен стать нейтралом и помочь мне уничтожить своего отца?

Несколько минут молчания. Долгих минут. Все это время Курд не сводил взгляда с лица юного отпрыска Морта. С точной его копии. Капли пота стекали по скулам юноши и по его вискам, дрожали солью на губах. Думитру трепливо ждал пока Самуил трясся от напряжения, зажмурившись и стиснув челюсти. Постепенно дрожь утихала. Исчезли вены и цвет лица пленника разгладился. Наконец-то тот медленно открыл глаза и спокойно посмотрев на Главу ледяным взглядом отчетливо произнес.

- Что от меня для этого требуется?

ГЛАВА 3. Сэм

У каждого есть своя точка невозврата. У некоторых даже несколько. Когда ты неосознанно ставишь позади самой первой вторую, затем третью…Наиболее слабые чертят не просто многоточие, а пунктирные линии, которым не видно ни конца, ни края. Самуил Мокану никогда не считал себя слабаком, а самое страшное – никогда им не был. Поэтому его точка невозврата состоялась в том подвале, пока на цепях висел и слушал Курда. Хотя нет, не слушал. Глава понимал: такой, как Сэм, не поверит ни единому слову своего врага. Поэтому он не просто говорил - он с самым искренним наслаждением позволял сыну Морта считывать с себя воспоминания. Сэм не просто слышал, он видел всё то, что видел Думитру. Он вздрагивал от звуков, доносившихся из кельи отца, и Глава едва сдерживал довольное рычание, поглощая в себя ту ненависть, которая вскипала в венах молодого Мокану.

Сэм видел триумф на лице ублюдка. Но ему было плевать в этот момент на победу, которую тот одержал над их семьей. Разве имеет значение, что именно празднует твой враг, если от этой семьи остались жалкие ошмётки? Если осталась только горечь воспоминаний и едкое чувство безысходности перед безумием отца?

Да, к сожалению, Сэм никогда не был слабаком и сумел собственной кровью вывести ту самую, жирную точку, запятнав ею последний кадр того самого семейного альбома.

Сэм перевернулся на живот и громко застонал от боли. Всё тело не просто болело. Нееет. Казалось, он сам и есть боль. Она пульсировала в каждой клетке, она дрожала на кончиках трясущихся пальцев, которыми он пытался откинуть влажные от пота волосы со лба и не смог. Руки были словно свинцовые: тяжёлые и неподъёмные. Первое время он не мог даже дышать. Дыхание вырывалось из груди со свистом, рвано и через страдания. Грудь поднималась от попытки сделать вздох, и Сэм кричал, потому что чувствовал, как крошились на части кости грудной клетки. Он тут же останавливался и кусал губы, когда от нехватки кислорода схватывало горло. От привкуса прогнившей крови во рту тошнило и тянуло выблевать внутренности. Так, наверное, умирают бессмертные. Но Сэм не умирал. Он воскрешал. Воскрешал нейтралом после ритуала, проведённого Курдом и его сообщниками…день назад? Неделю? Месяц? Сэм пока понятия не имел. Он не представлял, сколько провалялся бесчувственным трупом в какой-то пещере, продуваемой всеми ветрами. Помнил только, как проснулся от жуткого холода, как колотило всё тело и от озноба стучали зубы.