Сборник Любовь за гранью 11,12,13

Пальцами провёл по заострившимся скулам. Ведьма.

"Да, ведьма, ведьма. Теперь видишь?", - подтвердило шипение в голове. И я видел. Ничто не уродует так человека, как голод. Я видел сотни людей, не имевших руки или ноги и при этом красивых настолько, что их потери со временем переставали бросаться в глаза. Но я не видел ни одного изможденного голодом человека, сохранившего свою красоту. Она растворяется со временем, и чем дольше человек голодает, тем меньше её остается в нем. Ведь меняется не только внешность, становятся другими движения, мимика, блеск жизни в глазах. Он пропадает, оставляя после себя только блеск того самого голода. А истощённые голодом бессмертные выглядят ещё хуже, обессиленные, чтобы сохранять человеческий облик, они выпускают наружу свою самую тёмную, самую неприглядную сущность, и та никогда не бывает прекрасной.

но с Марианной...с этой проклятой дрянью всё было не так.

Исхудавшая настолько, что платье на ней, скорее, напоминало холщовый мешок, висевший на тонких плечах, демонстрировавший неестественно выступавшие ключицы...с тёмными кругами под глазами, со спутанными волосами и бледным лицом...эта дрянь была прекрасна настолько, что казалось, стоит прикоснуться к почти прозрачной коже её скул и можно получить ожог как от прикосновения к солнцу.

"Приворожила сссссссукааа…"

И я смотрю в эти глаза, наполненные ужасом и чувствую, как начинает сводить скулы от желания обжечься об это солнце. Костяшками пальцев провёл по щеке, вздрогнув, когда кожу пронзило разрядом тока...и когда в голове раздался истошный крик протеста.

- Я бы отдал несколько вечностей за то, чтобы ты была лишь отражением в зеркале...красивым, бездушным...картинкой, которую можно не видеть, никогда не знать, просто не заходя в комнату с зеркалами.

Она задрожала, продолжая затравленно смотреть на меня этим невыносимым сиреневым взглядом, а я закрыл глаза, позволяя себе просто насладиться ощущением тепла ее кожи.

- Я бы сделал что угодно за такую возможность...если бы я знал, что убив тебя, я навсегда избавлюсь от этой зависимости..., - отпустил ее лицо, чувствуя, как продолжает жечь пальцы даже на расстоянии от неё, - если бы знал, что с твоим последним вздохом эта тварь, - открыть глаза, жадно впитывая в себя страх, отражающийся за фиалковой завесой взгляда, - моя одержимость тобой издохнет, - чувствуя, как заструилась ярость в венах, - если бы..., - схватить её за затылок, резким движением приближая к себе ее лицо, - но неееет...она только крепнет, - впиться в подрагивающие губы обозленным укусом. До крови, пока не затрепыхалась от боли, - она только становится сильнее. день ото дня, - отбросил её от себя так сильно, что она ударилась о зеркало спиной, разбивая его на осколки, на сотни изображений самой себя, сползающей на пол.

Склониться к ней, становясь на одно колено, глядя на брызги крови на зеркалах.

- Ты проведешь эту вечность в моем Аду, Марианна. Я покажу тебе, каково это - быть одержимым дьяволом. Быть одержимым тобой.

***

Он низким сиплым голосом, словно уже давно сорвал голосовые связки. Даже это в нем изменилось...исчез тот бархатный и обволакивающий тембр который я так любила и самое ужасное не это...самое ужасное, что моя любовь как какая-то вирусная зараза, мутирует вместе с его изменениями. Мутирует и перекидывается на все эти новые черты, новый голос, новый взгляд она, как проклятая преданная сука, натасканная лишь на его молекулы днк, на его сущность и ей плевать какими станут: внешность моего палача, голос, кожа и запах. Она узнает его в любом обличье и униженно будет ползать у его ног вылизывая ему пальцы, те самые, которыми он ее бьет и увечит. Это отвратительно...но это же и сводит с ума. Понимание - что я до сумасшествия люблю его даже таким. Боюсь...ту тварь что живет в нем и люблю его. Вот она цена нашего общего проклятия - он чувствует тоже самое. И я ощущаю, как триумфально грохочет сердце в горле после этих признаний. Да, это не признания в любви, это даже не диалог, а скорее монолог. Ему плевать отвечу я или нет. Точнее он лишил меня возможности отвечать за ненадобностью. Но я все равно его слышу и от осознания этой адской одержимости кровь начинает сильнее нестись по венам. Да, Николас Мокану, я твое проклятие как и ты мое. И никогда тебе от него не избавиться. И этот голодный укус до крови, и эта отчаянная ярость когда осколки стекла посыпались на пол вокруг меня – все это принадлежит нам обоим. Как бы ты не омертвел я могу вывести тебя на эмоции. Я одна. Потому что я видела тебя мертвым и жутким с другими, а со мной ты восстаешь из могилы хотя бы ради удовольствия меня мучить и меня от этого бросает в дрожь сумасшествия. Тогда в моей келье…когда вошел на секунду и увидел меня обнаженной. Я слишком хорошо тебя знаю. Знаю этот блеск в глазах и дикий взгляд. Это остается неизменным.