Сборник Любовь за гранью 11,12,13

Я не искал Марианну. После её побега. После той церемонии я не сделал даже попытки найти её. У меня были свои причины позволить ей раствориться в подземке Асфентуса. Точнее, одна причина. Та единственная, при воспоминании о которой продолжало сжиматься сердце и начинало покалывать ладонь и запястье от ощущения тепла на них. Словно напоминание того, что я всё ещё живой. Напоминание о том, почему на самом деле я должен сохранить это тепло в себе. У меня была в запасе, как минимум, пара месяцев. У меня и у неё. У всех них.

- Пока мы не отрубим голову, руки будут сопротивляться, - Курд недоволен. У него нет этих шестидесяти дней. Высшие вряд ли станут так долго ждать.

- Мы отрубим её, когда придёт время.

- Сейчас! – Глава не сдерживается, громко хлопает раскрытой ладонью по столу, - Это время наступило сейчас! Уничтожь королевскую семью, и все их прихвостни после восхода солнца, голодные и истощённые войной, прибегут к Рихтеру, поджав свои жалкие хвосты. Отними у них веру, и уже завтра мы добьёмся баланса в верхнем мире! Их вера – это король. Пока он жив, пока жива хотя бы частица его крови, сопротивление не сдастся.

- Носферату и ликанам всё равно на разборки между кланами вампиров. Нам есть чем заняться эти два месяца.

- Дьявол тебя раздери, Морт! Что тебе лично даст эта отсрочка? Кого ты жалеешь? Свою шлюху-жену, раздвигавшую ноги перед каждым мало-мальским самцом? Теперь ты знаешь, что старший её сын не твой…впрочем, может, ты жалеешь новоиспеченного брата? Очередного бастарда Самуила Мокану?

На его губах омерзительно пошлая ухмылка, а пытаюсь сдержать позывы к тошноте, из последних сил стискивая кулаки в карманах пальто.

Наверное, я больной псих, но, казалось, мне было бы легче принять факт, что она изменяла мне с кем угодно, но не с отцом. Принять факт, что Сэм – сын нашего соседа, охранника, чистильщика бассейна…но не моего отца. Двойное предательство оказалось сродни семихвостой плетке со смертельно острыми шипами. Такой не прикасаются нежно. Нет. Ею бьют со всей силы, так, чтобы оставались глубокие борозды, чтобы кожа расползалась по сторонам, чтобы кровь брызгала во все стороны, а внутри оставались те самые шипы. Потом тело регенерирует, готовясь принять новую порцию боли, а куски металла продолжат разрывать твоё мясо. Постоянно. Каждое мгновение. И знаете, что самое страшное? Ты ни хрена не можешь привыкнуть к этому состоянию.

Мерзко. Противно. Потому что стоит закрыть глаза, и перед ними они. Мой отец и моя жена. Сплетенные тела. Громкие стоны. Жадные толчки.

Дьяяяяявол…

И смех. Я, бл**ь, слышу постоянно их смех над собой. Громкий, резонирующий. Слышу его в своей голове. Он вибрирует под моей кожей. Он выкручивает сознание. Снова и снова. Ублюдок, Мокану, ты же подозревал.

В своих воспоминаниях я вижу, как ты мечешься по спальне, зарывшись пальцами в волосы, и пытаешься угадать, с кем тебе изменяет сегодня жена, оставшаяся за тысячи километров дома, молясь, чтобы им был не Самуил.

Подозревал и ничего не мог сделать. Потому что подсел на эту суку. Конкретно подсел. Самый настоящий наркоман, понимающий, что в конце концов сдохнет, но не готовый отказаться от ещё одной дозы.

Пять сотен лет твой отец упорно не замечал тебя, относился к тебе словно к последней мрази на этой планете…Как можно было поверить, что за какую-то жалкую пару лет он воспылает к тебе любовью? Тот, кто боготворил твоего брата, и не раз подставлял под пули твою спину? Каково было потешаться над сыном-идиотом? Насколько ветвистыми рогами ты его наградил? Подонок, заделавший ублюдков по всему земному шару.

- Морт!

Думитру необычно эмоционален эти дни. Смотрит в мои глаза, ожидая ответа, и, не сдержавшись, на секунду отводит их. Ровно на секунду, но я успеваю заметить. Привыкай, Курд. Белые. Они белые и пустые. Я сам видел их только раз. Но не сразу понял, что во мне изменилось. Точнее, не понял вовсе. Пока не заметил ошарашенный взгляд Лизарда. Именно помощник спросил, почему он изменился. Цвет глаз. Такой пустяк на самом деле. Разве имел он значение в нашей бесконечности боли и крови?

- Марианна беременна. Она носит моего ребенка, и до тех пор, пока он не родится, я не позволю никому и ничему угрожать королевской семье.

Ещё одна усмешка, и я знаю, какой вопрос готов сорваться с губ Главы.

- Это МОЯ дочь. Я уверен в этом. Как и в том, что она должна благополучно явится на этот свет. Иначе…

- Что иначе? Ты предлагаешь мне, Главе Нейтралитета, продолжать терять своих людей, сильных, обученных нейтралов, смотреть, как погибают сотнями представители разных рас в этой долбаной войне, ради того, чтобы у тебя, наконец, родился СВОЙ ребенок?

- Я предлагаю тебе выбор, Курд. Либо жизнь моей дочери. Либо ты приобретешь ещё одного врага.

- Что мешает мне приказать схватить тебя и удерживать в плену, истязая день за днем? Что не позволит мне прямо сейчас, - он склонился, опираясь обеими ладонями о стол, - вырвать тебе сердце, вывернуть сознание наизнанку и оставить подыхать на полу моего кабинета?