Сборник материалов Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников

В Бахчисарае также было много «работы». Вблизи железнодорожной станции в то время организовывался лагерь для русских военнопленных. Но там были не только военнопленные, было много и гражданского населения. 200 обреченных отсюда отправляются в Севастополь на расстрел, а Берг со своей командой занимается приготовлением кладбищ.

В феврале 1942 года здесь было расстреляно 18 человек гражданского населения, в том числе дети. Берг заявляет, что эти люди были виновны, якобы, в саботаже. Прокурор задает вопрос:

— А за что были расстреляны дети, какая их вина? — Подсудимый молчит.

В ходе судебного следствия устанавливается также, что подсудимый Берг принимал личное участие в пытках и расстрелах ни в чем не повинных мирных советских граждан в Очакове, Симферополе, Бахчисарае, Севастополе и других городах.

Допросом Берга закончилось вечернее заседание.

Утреннее заседание 11 января.

Заседание начинается с допроса подсудимого Михель, бывшего заместителя начальника жандармерии Больше-Александровского района, а позднее начальника жандармерии Березнеговатского района. Это — типичный гитлеровский полицейский служака, у которого бандитизм является основным ремеслом. Находясь в Больше-Александровском районе, он вместе со своими подчиненными жандармами устроил массовую облаву на мирных советских граждан. Во время облавы было задержано более 250 ни в чем не повинных людей, которые были переданы так называемой полиции безопасности для расправы.

Стремясь умалить свою вину, Михель отрицает факт расправы жандармов над мирными людьми. Тогда председательствующий оглашает выдержку из показаний Михеля на предварительном следствии, где он говорил: «Жандармы систематически избивали советских людей — кулаками, плетью, резиновыми дубинками. Это было у нас обычным явлением». Уличенный во лжи, обвиняемый вынужден подтвердить свои показания, данные на предварительном следствии.

— Они не давали нам нужных показаний, — нагло заявляет Михель, — мы клали их на пол или скамью и били резиновыми палками, кулаками и ногами, пока ни добивались нужных сведений.

Михель, однако, пытается отрицать, что людей при этом раздевали.

— Они сами раздевались. Я не помню случая, чтобы они отказались раздеться.

Спокойного, с чисто немецкой точностью, подсудимый рассказывает о расстрелянных им пяти советских гражданах, среди них одна женщина.

— Она вела пропаганду. — говорит Михель. — Она говорила, что Красная Армия скоро вернется.

— Ну и что ж, она ошиблась? — спрашивает председательствующий.

Михель молчит. На вопрос прокурора, были ли еще случаи расстрела советских граждан, обвиняемый заявляет, что помнит еще 10—15 расстрелов.

— А за что были расстреляны шесть человек цыган? — спрашивает прокурор.

— Они были расстреляны в связи с эпидемией тифа. Цыгане не имели возможности соблюдать личную чистоту, и их уничтожили. Это была семья — отец, мать и дети 16, 14, 7 и 6 лет.

Получив «повышение», Михель был переведен в Березнеговатский район. Здесь он организовал массовый угон населения в немецкое рабство. За короткое время Михель насильственно отправил в Германию более тысячи советских граждан, в том числе подростков, женщин, детей, глубоких стариков. Михель и его жандармы систематически учиняли кровавые расправы над мирными жителями и военнопленными. Гитлеровские бандиты произвели, например, дикую расправу над 10 задержанными советскими военнопленными, бежавшими из лагеря.

Далее допрашивается Кандлер, бывший начальник жандармерии г. Херсона. Возглавляя жандармерию, он осуществлял  все карательные меры, направленные против советских граждан, являлся инициатором всех расправ, грабежей, насилий. На суде Кандлер пытается увильнуть от ответственности, однако под перекрестным допросом председательствующего и прокурора, он изобличается во многих злодеяниях. Весной 1943 года по указанию обвиняемого, жандармы арестовали, а затем расстреляли 15 агрономов.

В Херсонской жандармерии была введена система избиений, пыток, утонченных издевательств. Все это поощрялось и вдохновлялось подсудимым, принимавшим личное участие в кровавых расправах.