Сборник научной фантастики. Выпуск 36

– Уж коли вы оказались свидетелем моего творческого процесса, не имеет смысла что-либо скрывать. И так дом слухами полнится. Только прошу, чтобы все это осталось между нами.

Бухгалтер согласно кивнул. Органов, набираясь решимости, еще раз обошел комнату, ударил кулаком по столу и выпалил на одном дыхании:

– Мне удалось в корне изменить сам процесс написания книги! Ведь что получается: сидит человек, творит, курит сигарету за сигаретой, выпивает жуткое количество кофе, а образы – расплываются, ускользают… Сколько времени уходит в пустых попытках поймать их за хвост? И что обидно: умом представляешь себе героя, а начнешь писать – получается фантастическая уродина! Миг же озарения краток.

– Но ведь в этом-то и состоит, наверное, радость творчества, – робко заметил Петров.

– Это все демагогия! – отрубил Органов. – Дело надо делать, а не слюни пускать! В век научно-технического прогресса все должно быть поставлено на промышленную основу.

Бухгалтер представил прокатный стан, выплевывающий вместо труб произведения искусства, и ужаснулся.

– И вот, – с воодушевлением продолжал Органов, – я изобрел, а потом и собрал установку моделирования образа и действий персонажей! Смотрите, как просто!

Органов подошел к столу, нацепил на голову корону с проводами, щелкнул чем-то в глубине тумбочки и в три секунды сотворил нечто, отдаленно напоминающее пса-рыцаря.

Петров ахнул. Дюжий детина в кольчуге и шлеме недобро ухмылялся и поигрывал мечом. Могучий торс покоился на крошечных кривых ножках. Волевой подбородок торчал вперед, создавая, наверное, значительные неудобства владельцу при приеме пищи.

Бухгалтер немного пришел в себя и с сомнением покачал головой. Рыцарь, по его мнению, был каким-то неуклюжим и ненатуральным.

– Такой язычников не покорит. Пародия на человека, – заметил Петров, и, словно в подтверждение его слов, воин закачался, развалился и растаял.

– Да, неважный экземпляр, – подтвердил Органов. – Но в этом-то и есть главное достоинство моего устройства. Есть возможность взглянуть на плод своей фантазии в натуре и забраковать неудачное. Если же герой тебе подходит, остается только описать увиденное. Что может быть проще?

– Почему же они рассыпаются?

– Время существования фантома зависит от степени его достоверности. Лучшие мои творения жили до сорока секунд.

Петров подумал, что это, наверное, очень обидно, если твое детище растворяется на сороковой счет…

– Скажите, а они не того… не представляют опасности для окружающих? – спросил он.

– Ни малейшей! – улыбнулся Органов. – Они бестелесны и по составу своему фактически ничем не отличаются от воздуха.

Бухгалтер понял, почему "камергерша", прежде чем заговорить, всегда щупает рукав его пальто.

Писателем я решил стать давно, еще в раннем детстве, – Органов присел на край стола. – Не мучился, не выбирал, просто решил стать – и все. Поставил задачу, как говорится. А характер у меня суровый, волевой.

– А вас печатают?

– Пока нет, но скоро все изменится. Раньше-то я работал, как все, по старинке, а теперь с установкой!…

– На что же вы живете? – спросил Петров и с запозданием понял бестактность своего вопроса.

– Телевизионным мастером работаю. Бывает, импортную аппаратуру чиню – такую, за которую никто не берется. Так сказать, хлеб насущный.

"Неплохой хлеб, – подумал Петров, скользя взглядом по коврам и тяжелой старинной мебели. – И чего человеку не хватает? Талантище какой, собрал установку, о которой наука пока и мечтать не может, так ведь нет! Лезет с поразительным упорством туда, где талант его не действует. А сколько еще таких – издерганных, неудовлетворенных? Все-таки жестока жизнь".

Бухгалтер потер виски и сказал:

– Мне кажется, вы взялись не за свое дело. Посмотрите: все ваши образы, созданные при помощи машины, ужасающе скучны, вторичны. Это не люди, а манекены бездушные. А ведь настоящие литературные герои – шагающие в вечность!

– Как вы смеете! – взорвался Органов. – Да что вы в этом смыслите?! Ко мне давеча писатель знакомый заходил, так такого мушкетера создал, что помереть со страху можно! А ведь профессионал!

– Да поймите же! – Петров начал злиться. – Штамп остается штампом, что в голове, что в машине. Глядя на ваших героев, невозможно отделаться от ощущения, что видел их тысячи раз. Поверьте, вы ошиблись в выборе цели. В вас пропадает великий изобретатель!

– Умный какой! – закричал разъяренный Органов. – В тебе-то кто пропадает?!

"А действительно, кто? – с грустью подумал Петров. – Плохой бухгалтер, неудавшийся муж… У Органова – талант на поверхности, только он его не замечает. А у меня-то где? Кто во мне пропал?"

– То-то же, – смягчился Органов. – Сначала о себе надо подумать, а потом других учить. Попробуйте сами создать что-нибудь… шагающее в вечность! А я посмеюсь.

"И попробую!" – вдруг решил Петров.

Его начала бесить безапелляционность органовских суждений. К тому же стало обидно. За что именно – Петров сформулировать не мог. Просто обидно – и все!