Сборник научной фантастики. Выпуск 36

– Но лучше позже, значительно позже. Хочется пожить, многое увидеть, многое почувствовать. Жизнь интересна и прекрасна, ведь правда, Леонор?

– Н-наверное, – неуверенно произнес он.

Эльза резко отодвинулась от него и сказала:

– Вы какой-то странный, Леонор. И в гимназии вы были странным. И здесь. Неужели вам безразлично, когда умирать?

Он ничего не ответил.

– Скажите, вам не страшно умереть?

– Нет, – едва слышным шепотом произнес Леонор.

– И даже от атомного взрыва?

– Нет.

– Боже мой, вы врете!

– Нет, не вру. Я просто не знаю, что такое "страшно".

Глаза девушки наполнились ужасом. Леонор смотрел на нее спокойно.

– И вы не пожалеете расстаться с этим голубым небом, с этими цветами, с этой аллеей?

– Я не знаю, что такое "пожалеть"…

– И вам безразлично то, что рядом с вами я?

– Я не понимаю, что такое "безразлично"…

– Ну допустим, вы не понимаете. Но ведь любили вы кого-нибудь?

– Я не понимаю, что такое "любить"…

Эльза поднялась из-за столика и сделала несколько шагов в сторону.

– Боже мой. Вы ужасный человек. Вы страшный человек. Для чего вы живете?

– Чтобы решать сложные задачи. Чтобы разбираться в запутанных технических и научных проблемах.

– Для чего все это?

– Я просто иначе не представляю смысла жизни.

– И вам не кажется, что это…

– Я понимаю, что я не похож на всех. Но я ничего не могу поделать. Есть слова, которые я понимаю. Я так же, как и все люди, понимаю, что такое теорема, что такое логика, что такое доказательство, что такое машина, что такое реакция… Но есть слова, смысл которых для меня не ясен. Я не знаю, что такое любить, что такое привычка, что такое страх…

– Ну а свобода? Вы понимаете, что такое свобода? Я больше всего на свете люблю свободу.

Леонор на мгновенье задумался.

– Недавно я видел это слово на плакате, который перед зданием института носила толпа людей. На нем было написано "Свобода от атомной опасности". Я долго думал, что это значит. Мне кажется, что я понял…

– Что?

– По-видимому, – начал он неуверенно, – это такое положение, когда атомная война не помешает людям любить, увлекаться, наслаждаться жизнью… Когда смерть наступит не от взрыва, а от чего-то другого, например от болезни или просто от старости… Когда вы сможете жить без того, что вы называете страхом.

– О, да вы все прекрасно понимаете, Леонор, – обрадовалась Эльза и снова села с ним рядом. – Вы просто оригинальничаете, правда?

Он покачал головой.

– Я это выучил, как учат слова иностранного языка.

После длительного молчания Эльза вдруг спросила:

– Какие минуты вашей жизни для вас самые приятные?

– Когда я пойму что-нибудь очень сложное или когда решу какую-нибудь очень запутанную задачу.

– Наверное, все из области физики и математики?

– Почти да. Правда, сейчас я стараюсь понять нечто другое.

– Что?

– Может быть, это для вас будет смешно. Я стараюсь понять смысл существования людей. В моей голове не укладывается, как они могут жить, будучи такими противоречивыми существами, такими, я бы сказал… неразумными.

– Боже мой! Как я была бы счастлива, если бы вы разобрались в этой, как вы ее называете, проблеме. Я уверена, что вам удастся. И тогда…

– Что тогда?

– Тогда вы бросите работу у Гудмейера и у моего отца…

Эльза снова положила руку на плечо Леонора и мечтательно продолжала:

– Кровожадные старцы скоро вымрут. Останутся только те, кто любит жизнь. Может быть, вы, Леонор, когда-нибудь полюбите меня. И мы с вами уедем далеко-далеко. Мы будем совершенно свободны. И счастливы…

На устах у юноши заиграла едва заметная улыбка. Он нервно сжал руки.

– Вы знаете, Эльза, мне временами кажется, что я скоро, очень скоро разберусь во всем. И тогда я найду правильное решение.

– Пожалуйста, Леонор! Найдите его хотя бы ради меня. Я очень вас прошу…

VII

Эрнест Холл, немного пошатываясь, делал неудачные попытки поддерживать фрау Гейнтц под руку. Но в конце концов дело обернулось так, что под руку взяла его она, и тогда они зашагали более уверенно. Намерение Холла было предельно простым: проводить мать к сыну и вернуться в клуб. Но после нескольких минут ходьбы ему захотелось узнать у немки, а что представляет собой ее сын, этот странный парень Леонор, с которым он так неудачно пытался завязать дружбу. Он долго не знал, с чего начать разговор, но тут вспомнил Эльзу и спросил:

– Это верно, что Леонор женится на Эльзе?

Фрау Гейнтц остановилась и приподняла вуалетку над шляпой.

– С чего это вы взяли, мистер Холл?

Тот многозначительно пожал плечами.

– Мне неизвестно, чтобы Леонор выражал желание жениться. Я хорошо помню, что об этом он не говорил даже мне… Эльза? Да, я знаю эту девушку. Она не может найти себе место в жизни, хотя ее отец крупный промышленник. Но Леонор? Нет, я не верю, чтобы он собирался жениться. Вряд ли. Тем более что он не здоров…

Холл по-американски грубовато хихикнул.

Фрау Гейнтц отстранила его руку.

– Да, да, мистер Холл. Именно это я и имею в виду. Дело в том, что Леонор болен, и семейная жизнь не для него. Вспомните Ньютона. Он тоже пожертвовал личной жизнью ради науки.

Эрнест остановился и потер лоб.