Сборник новелл ""

В этот момент девушка распахнула тяжелую дверь и, приказав собаке лечь, повела нашего героя по огромному пустому, выложенному камнем коридору в небольшую комнату со сводчатым потолком, которая если и напоминала хлев, так только тем, что в ней, как бывает в старых каменных помещениях, было сыро и отдавало плесенью. Однако в огне уютно потрескивали поленья, а перед камином стоял широкий низкий диван. В целом комната была обставлена необыкновенно скромно, в старинном вкусе. «Прямо Кэтлин-ни-Холиэн {Кэтлин-ни-Холиэн (Кэтлин, дочь Холиэна) – метонимия и символ Ирландии В одноименной пьесе ирландского поэта и драматурга У. – Б. Йейтса (1865-1939) Кэтлин-ни-Холиэн-старая женщина, которая призывает ирландцев к борьбе за независимость и преображается в прекрасную девушку.}, – подумал Рингвуд. – Так, так! Мечты о любви в „Кельтских сумерках“ {»Кельтские сумерки" – движение ирландских поэтов-символистов и филологов начала века во главе с Йейтсом, проникнутое ностальгией по героическому прошлому древних кельтов.}. Похоже, она и не пытается скрыть это".

Девушка опустилась на диван и сделала ему знак сесть рядом. Оба молчали. В доме не было слышно ни звука, только ветер гудел снаружи да собака тихо скулила и скреблась в дверь.

Наконец девушка заговорила.

– Ведь вы из англичан, – мрачно сказала она.

– Не упрекайте меня в этом, – ответил Рингвуд. – Мои предки пришли сюда в тысяча шестьсот пятьдесят шестом году. Конечно, я понимаю, для Гэльской лиги {Гэльская лига-националистическая организация ирландской интеллигенции, ставившая своей целью возрождение ирландского (гэльского) языка, вышедшего из употребления. Основана в 1893 г.} это не срок, но все же, думаю, мы вправе сказать, что Ирландия стала для нас вторым домом.

– Терпимости, – сказала она.

– Будем говорить о политике? – спросил он. – Неужели нам с вами, сидя здесь вдвоем, у огня, нечего больше сказать друг другу?

– Вы бы хотели говорить о любви, – сказала она с улыбкой. – А между тем вы из тех людей, кто порочит доброе имя несчастных ирландских девушек.

– Вы совсем не за того меня принимаете. Я из тех людей, кто живет замкнутой и однообразной жизнью в ожидании единственной любви, хотя порой мне кажется, что это несбыточная мечта.

– Да, но ведь еще вчера вы глазели на ирландскую крестьянку, которая гнала по дороге стадо коров.

– Глазел? Что ж, допустим. Но стоило мне увидеть вас, и я напрочь забыл о ней.

– Такова была моя воля, – сказала она, протягивая ему обе руки. – Хотите остаться со мной?

– И вы еще спрашиваете?! – с восторгом воскликнул он.

– Навсегда?

– Навсегда! – крикнул Рингвуд. – Навеки! – Он вообще предпочитал не скупиться на громкие посулы, только бы не уронить себя в глазах своей дамы. Но тут она посмотрела на него с такой доверчивостью, что он сам поверил в искренность своих слов. – Ax! – вскричал он. – Колдунья! – И заключил ее в свои объятия.

Он коснулся губами ее губ и в тот же миг потерял над собой власть. Обычно он гордился своим хладнокровием, но на этот раз был не в силах совладать со страстью; рассудок, казалось, без остатка растворился в ее жарком пламени. Утратив всякую способность соображать, он только слышал, как она твердит: «Навеки! Навеки!» – а потом все пропало, и он уснул.

Спал он, как видно, довольно долго. Ему показалось, что разбудил его стук открывающейся и закрывающейся двери. В первый момент он растерялся, не вполне понимая, где находится.

В комнате теперь было совсем темно, огонь в камине еле теплился. Чтобы окончательно прийти в себя, он заморгал, прислушался. Вдруг он услышал, как рядом с ним что-то невнятное бормочет ему Бейтс, как будто он тоже спросонья или, вернее, с похмелья.

– Я так и знал, что ты сюда явишься, – говорил Бейтс. – Чего я только не делал, чтобы остановить тебя.

– Привет! – сказал Рингвуд, полагая, что он задремал у камина в деревенском трактире. – Бейтс? Боже, я, должно быть, крепко заснул. Чудно как-то себя чувствую. Проклятье! Значит, это был сон! Зажги свет, старина. Наверное, уже поздно. Пора ужинать. Сейчас крикну хозяйку.

– Ради Бога, не надо, – хрипло сказал Бейтс. – Если подашь голос, она прибьет нас.

– Что-что? Прибьет нас? Что ты мелешь? В этот момент в камине перевернулось полено, слабое пламя занялось вновь, и Рингвуд увидел чьи-то длинные, косматые лапы. И все понял.

СЛУЧАЙ НА ОЗЕРЕ

Мистер Бисли, которому вчера исполнилось пятьдесят лет, утром во время бритья обнаружил, что он поразительно похож на мышь. Пи-пи! – пропищал он своему отражению, обреченно пожав плечами. – Ну что, дождался? Разве могло быть иначе при такой жене, как Мария? Недаром она частенько напоминала мне котеночка. Котеночек давно вырос и отрастил когти.

Затянув узкий галстук, мистер Бисли поспешил вниз, оторванный от своих дум страхом опоздать к столу. Сразу же после завтрака он открывал магазинчик, который (участь любого провинциального лавочника) донимал его бессмысленной суетой до десяти вечера. Несколько раз на дню к нему заходила супруга и, не стесняясь покупателей, отчитывала за обнаруженные ею промахи и ошибки.