Сборник новелл ""

Фрэнк приложил ухо к стеклу. Надрывающий душу голос молил: "Выпустите меня. Умоляю. Выпустите меня, пожалуйста. Исполню любое ваше желание. Только выпустите. Я не причиню вам зла. Ну выпустите. Хоть ненадолго. Выпустите меня. Исполню любое ваше желание. Ну, пожалуйста... ". Фрэнк взглянул на старика.

– Надо же, он действительно здесь, в бутылке.

– Разумеется, здесь, – обиженно сказал старик. – Не стану же я предлагать вам пустую бутылку. За кого вы меня принимаете, молодой человек? По правде говоря, мне не хочется с ним расставаться, я к нему привязан, но вы все же мой первый покупатель, я столько лет ждал.

Фрэнк снова поднес к уху бутылку: "Выпустите меня. Выпустите. Ну, пожалуйста. Испо... "– Боже! – вырвалось у Фрэнка. – И он все время так?

– Наверное. Признаться, я редко его слушаю. Предпочитаю радио.

– Похоже, бедняге там несладко, – с сочувствием заметил Фрэнк.

– Возможно. Кажется, они не любят свои бутылки. А мне бутылки очень нравятся. Есть в них некая притягательность. Помнится, я как-то...

Но тут Фрэнк его перебил: – Скажите, он действительно неопасен?

– Помилуйте, совершенно безвреден. Некоторые считают их коварными, – дескать, сказывается восточная кровь, и вообще – никогда не замечал за ним ничего подобного. Я часто его выпускал; он все как просишь выполнит-и опять в бутылку. Должен сказать, это настоящий профессионал.

– Неужели может выполнить любое желание?

– Любое.

– И сколько вы за него возьмете? – спросил Фрэнк.

– Ну, не знаю. Миллионов десять.

– Ого! Я не миллионер. Но если он действительно так хорош, не уступите ли вы его в рассрочку?

– Не волнуйтесь. Хватит и пяти долларов. У меня действительно есть все, что я хотел иметь. Вам завернуть?

Фрэнк отсчитал пять долларов и поспешил домой, изо всех сил стараясь не разбить драгоценную ношу. Войдя в комнату, он тут же вытащил пробку. Из бутылки вырвалась мощная струя прогорклого дыма, который мгновенно сгустился, превратившись в увесистого, шести с лишним футов великана типично восточной наружности, со свисающими складками жира, крючковатым носом, с мощным двойным подбородком и свирепо поблескивающими белками глаз – вылитый кинорежиссер, только покрупней калибром.

Фрэнк, не сразу сообразив, что бы такое попросить, приказал принести шашлык, кебаб и рахат-лукум. Через секунду все было перед ним.

Оправившись от изумления, Фрэнк отметил, что принесенные кушанья отменного качества и к тому же искусно разложены на золотых, отполированных до зеркального блеска блюдах с тончайшей гравировкой. Судя по всему, он действительно получил первоклассного слугу. Фрэнк ликовал, но виду не показывал.

– Золотые блюда превосходны, – небрежно обронил он. – А теперь приступим к делам более важным. Мне необходим дворец.

– Слушаю и повинуюсь, – почтительно вымолвил смуглый великан.

– Солидный, построенный с соответствующим размахом, в удобном месте, с соответствующей мебелью, соответствующими картинами, мраморными статуями, драпировками и прочими соответствующими вещами. Побольше тигровых шкур. У меня к ним слабость.

– Все будет исполнено, господин.

– Вообще я в душе художник, – пояснил Фрэнк. – Твой прежний хозяин это сразу понял. Так вот, из любви к искусству я вынужден потребовать, чтобы на каждой из шкур лежало по молодой женщине. Они могут быть блондинками, брюнетками, пышными как Юнона и миниатюрными, томными и живыми, всякими – но обязательно красивыми. И не стоит их одевать. Не выношу одежду, это такая пошлость. Ну что, справишься?

– Справлюсь, господин.

– Я жду, действуй.

– Покорнейше прошу вас на минутку закрыть глаза, когда вы их откроете, обнаружите все, что только что перечислили.

– Ладно, – согласился Фрэнки добавил: – Только без шуточек у меня.

Итак, он закрыл глаза. Со всех сторон доносилось приятное, с легким присвистом жужжание. Отсчитав ровно минуту, Фрэнк открыл глаза и огляделся. Над ним и впрямь возвышались своды дивного дворца, укомплектованного полным набором колонн, статуй, картин и прочего доступного лишь воображению великолепия, к тому же его взгляд то и дело упирался в тигровые шкуры, на которых возлежали ослепительные юные красавицы в первозданном, не опошленном одеждами виде.

Трудно передать восторг, охвативший Фрэнка. Он будто пчелка, ненароком залетевшая в цветочный магазин, перепархивал от одной тигровой шкуры к другой. И всюду его встречали чарующей улыбкой, и каждый взгляд манил смелым или тайным призывом. Здесь легкая краска смущения и потупленные глаза, а чуть поодаль жаркий румянец страсти. Вот плечо, оживший мрамор. А вот призывающие к объятью руки, но какие! Кто-то пытается не выдать чувства, напрасные старанья. Кто-то откровенно радуется его любви.

– Я прекрасно провел время, – признался Фрэнксвоему джинну час спустя. – Лучше просто некуда.

– В таком случае осмелюсь попросить вас об одной милости, – сказал великан, занятый в этот момент приготовлением собственного ужина. – Назначьте меня дворецкими главным распорядителем развлечений, избавьте меня от моей мерзкой бутылки.