Сборник "Отрок"

— По-славянски зовусь Жданом, — поклон в сторону Трески остался без ответа. — Мне и моей сотне, по молодости лет, доли в воинской добыче не положено. Всем, что мы добудем, распоряжается воевода Погорынский. Им, — Мишка, не поворачивая головы, скривился в сторону Дорофея, — тоже от имущества боярина Федора ничего не перепадет, они и без того боярское добро защищать обязаны. Но остаются те пожитки и скот, которые ляхи в ваших селищах взяли.

Не удержался и стрельнул глазами по лицам мужиков — Треска сидел с каменным лицом, Брезг смотрел тяжело, слегка исподлобья, а Прокопий, услышав об имуществе, засуетился глазами и даже слегка приоткрыл рот.

— Светлая боярыня Гредислава Всеславна, — продолжил Мишка, — оказала мне великую честь, сделав воеводой своей боярской дружины, а потому защищать вас ныне моя обязанность. Но воля моя имеет силу только до того времени, пока сюда не прибыл воевода Погорынский, поэтому прошу вас поспешить и свое себе вернуть. А чтобы не вышло путаницы и вы могли бы отделить ваше добро от боярского, в сенях вас ждет погостный писарь Буська-Грызло.

Мишка снова поклонился и уставился в столешницу, не поднимая глаз. Первым отреагировал на сказанное Прокопий:

— Э! А наше-то? Что с Хуторов взято?

"Ага, напрямую заговорил!"

— Про вас светлая боярыня ничего не приказывала, — Мишка поднял глаза и уставился на Прокопия.

— Вы под боярином Федором обретаетесь, ему и решать.

— Так он же в отъезде! — чуть ли не плачущим тоном возопил Прокопий. — А когда вернется…

— Светлая боярыня мудра и справедлива! — тоном судебного приговора объявил Треска. — И да будет все свершено по ее воле! Однако ж не боишься ли ты… — Треска поджал губы, но, видимо, раз уж начал, то решил продолжить, — не боишься ли ты, Ждан, спроса воеводы за самоуправство?

"Есть, блин! Получилось! Нинеин воевода общается с ее подданными, а Прокопий с Дорофеем стоят в сторонке! Только не пережимать, сэр, вы для него никакой не воевода и не сотник, но уже и не просто сопляк, а ближник Великой Волхвы".

— Беру все на себя!

— А не много ли берешь? — Брезг, похоже, был от природы злобен или очень уж не любил христиан.

— Дед мой как-то обмолвился, что в Ратном, почитай, все семьи с дреговическими родами через женщин породнились, пора бы уже и перестать друг на друга волками глядеть. К тому же он теперь не просто ратнинский сотник, а воевода Погорынский, и в ответе не только за Ратное, но и за все Погорынье. Вы же подати исправно платите, а потому имеете право на защиту ратнинских мечей…

— Что-то они не очень нас от ляхов защитили! — Брезг все никак не желал успокаиваться. — В ответе он! Да перед кем он отвечает? И чем?

Треска недовольно покосился на Брезга, но ничего не сказал.

— Пока мы ответили сотней ляшских трупов, и тем, что в нашей Воинской школе дреговические отроки обучаются. И обучаются, как видишь, неплохо.

— Родственнички…

Брезг не договорил, уловив недовольное шевеление Трески. Действительно, зрелому мужу опускаться до перепалки с отроком было уж и совсем неприлично.

— Добро! — Треска хлопнул обеими ладонями по столу и поднялся. — Пошли, не будем время терять. А ты, Ждан… хорошие у тебя наставники.

— Благодарствую на добром слове, дядька Треска. Елизар, проводи честных мужей.

— Слушаюсь, господин сотник!

Один из золотоволосых братьев кинулся отворять дверь перед хромающим Треской, а Мишка, дождавшись пока мужики выйдут, со вздохом опустился на лавку.

"Ну-с, сэр, вроде бы все, что требовалось, сказано и… получилось, черт побери! Получилось! Не совсем так, как вы рассчитывали, но главное — результат! Прадед Агей совершенно неожиданно помог, да и без опоры на авторитет Нинеи не удалось обойтись, но результат есть! Пусть теперь в затылках чешут: Бешеный Лис — и вдруг на их защиту встал! Есть тема для разговоров и пересудов, а чем больше будут обсуждать, тем больше будет вылезать разница между тем Бешеным Лисом и нынешним".

— …В этом году ярмарки опять не будет, но, как снег ляжет, в Туров от нас обоз пойдет… — донесся из сеней голос Дорофея. — Так если вам что-то продать или купить надо будет, я мог бы…