Сборник памяти

4 марта. Для сборника МГУ «Выпускники филологического ф-та 1960 года» как бы пишу мемуар. Прочел 2 предыдущих сборника: выпуск 1955–1958-го. Впечатление тяжелое: им нравились Самарин, Шанский, Турбин (от последнего – все в экстазе). Из выдающихся наших профессоров упоминают только С. М. Бонди. Как будто и не читали в эти годы на факультете ВВ, П. С. Кузнецов, С. И. Ожегов, В. Ф. Асмус… Кого они слушали, в чьи семинары ходили? Глаголева-дурака? Зозули?.. Положение мое трудное – надо написать: тех, кого вы хвалите, я не слушал, а ходил в это время к другим, такой я был умный.

Стал шерстить свой дневник университетских лет: это документ. М[ожет] б[ыть], дать кусочки?

Зачитался с утра – и не пишу, а уже 4 часа! И Грэй мяучит – не пора ли перекусить?..

Ночь. Написал на 4-х страницах письмо А. С. Собенникову[62] – прислал нам в «Чеховиану» очень наскоро написанную и неважную статью, где ни на кого не ссылается и, имея самые смутные представления о структуре повествования, пишет именно о ней. Написал ему резкое письмо, не упомянув, правда, о других его плагиатах – не только из меня. Из меня же – сколько их было! И с чего я вдруг решил бороться с этим?..

5 марта. После своей работы на Мосфильме в качестве консультанта по фильму Каверина я не заблуждался относительно эрудиции актеров; стало ясно, что знают они очень мало. Но чтоб настолько!

По ТВ вечер встречи с А. Збруевым, хорошим, хотя и не выдающимся актером (он как раз и играл в фильме по Каверину). Рассказывая про то, как он играл вместе с Е. Леоновым в чеховском «Иванове», сообщил:

– Это серьезный образ, его Белинский (!) назвал «Русский Гамлет».

Я решил, что это шутка. Но у него все-таки где-то что-то смутно брезжило, и он стал серьезно поправляться: «А может, и не Белинский…»

В настоящем своем виде статья ниже Ваших возможностей, производит впечатленье спешки и, с моей точки зрения, может только повредить Вашему уже упрочившемуся научному имени.

Из всех авторов «Чеховианы» такое подробное письмо я посылаю только Вам.

Если Вы найдете возможность учесть мои замечанья, то у Вас еще есть время – до 15 мая.

Желаю Вам всего самого доброго

Ваш А. Чудаков

5 [возможно, описка, надо – 6] марта. Звонил Стаське Рассадину по поводу его 70-летнего юбилея и выступления по ТВ в связи с этим.

– Мне твое выступление в целом понравилось – про себя говорил мало, все про своих знаменитых друзей. В последнее время я на тебя сердился.

– За что?

– За твои статьи в «Новой газете». Пишешь там бог знает о чем. Вдруг – о Киркорове, о его скандале. Какой Киркоров? Зачем? В нашей системе отсчета он не существует! Какое тебе до него дело!

– Ну, народ этим интересуется, я обязан откликнуться.

– Понимаю, тебе надо регулярно писать.

– Да нет, я свободен. Но я там пишу о многом…

– Не знаю, я редко читаю эту газету. Как себя ощущаешь?

– Трудно представить себя в 70 лет. Я еще из детства не вышел, а тут – уже 70!

7 марта. …В этот день он вел светско-развратную жизнь: после лекции поехал домой к приятелю-поэту, который только что (в час дня) встал, и провел там время за коньяком до 5 часов.

Правда, последние полчаса заняло ТВ, к[ото]рое приехало снимать в программе «Дачники» Шаховой то, что скажет им Чухонцев про Голицыно, и, узнав, что тоже там бывал, стали снимать и меня. Рассказал им про бедную Анну Баркову и про Домбровского.

У Олега выходит «Избранное», но за него он не получит ни копейки. «Хорошо, что хоть издают».

Что за мерзкое время. Одному из лучших поэтов современности не платят за книгу, куда вошло все основное, что он написал.

Последнюю прозу Маканина не одобряет: «Говорят, старческий эгоизм. Я думаю, дело проще: деньги. Что берут, что требуется на Западе, что переведут».

Показывал альбом с автографами Гумилева, Вяч. Иванова, Ю. Верховского и т. д.

Я подробно высказал свое мнение о его последней книжке (высокое). В частности, сказал, что он ввел мандельштамовскую сложность стиховой ткани в стихи на есенинско-народную тематику. Клюев ему, как и мне, не нравится. Согласились в том, что Мандельштам – первый поэт ХХ века. Снова говорил о моем романе.

10 марта. Вчера читал доклад в секторе Непомнящего о тотальном комм[ентировании] ЕО. Пожилый идиот с обтянутым, как у скелета, черепом, задавал дурацкие вопросы и порождал не менее идиотские высказывания, что я не опираюсь на теорию литературы и труды самых известных пушкинистов.

– На какие же?

– На мои. Шутка.

Знаем эти шуточки. Оказался <…>.

Непомнящий говорил, что, чтобы осуществить эту тотальную программу, жизни не хватит. А вообще надо ком[ментирова]ть по слоям: язык, герои, сюжет. Он сам так собирается делать. Я сказал, что моя задача – именно в объединении всех слоев в пределах строфы, строки, чтобы понять, как всё, включая пунктуацию, рождает смыслы.

Чухонцев сказал, что Стаське в «Новой газете» платят $ 200 в месяц и издают книги. Значит, и тут дело в этом.

* * *