Сборник "Пендергаст". Компиляция. Книги 1-18" (СИ)

— Я уже говорил об этом деле с ответственным заместителем директора Пикеттом, — сказал он, — и, похоже, тут нет никаких сюрпризов. Все, что я вижу здесь, соответствует смерти через повешение. Вы согласны, Шарлотта?

— Да. — Она и в самом деле была согласна.

Моберли еще немного потыкал в тело, потом выпрямился, огляделся и стащил с себя маску.

— Агент Пикетт предупреждал меня, что это будет потеря времени, и, кажется, он был прав. — Он огляделся. — Так что, Шарлотта, мы закончили с общим обследованием?

Она посмотрела на шею. Ее рассечение так и не было доведено до конца, хотя Моберли постарался изо всех сил, чтобы своими художествами довести до конца уничтожение и без того уже подпорченного трупа.

— Еще несколько минут, — сказала она.

К ее удивлению, федерал с серебристыми глазами наклонился к ней:

— Доктор Фоше, сделайте мне одолжение, проведите исследование подъязычной кости.

— Я обнажила большую ее часть. — Она подошла и показала скальпелем, обнажив остаток кости с помощью пинцета. — Она сломана, если это то, что вас интересует.

— Это нормально при таком повешении?

— Зависит от обстоятельств. Само повешение обычно не приводит к таким повреждениям, но при неполном повешении, какое имело место в данном случае, сильное дергание самоубийцы в петле иногда может вызвать подобные переломы.

— Но вы не видите повода сомневаться в причине смерти? — вмешался старший агент, тот, кого звали Пикеттом. — Это самоубийство через повешение?

— Да.

Фоше заметила, что Пикетт бросил ядовитый взгляд на Пендергаста. Она чувствовала себя виноватой из-за того, что не нашла ничего подтверждающего его версию, — он показался ей добрым человеком.

— Ну что ж, — сказал Моберли, — спасибо вам, Шарлотта, за помощь. — Он помахал рукой. — Можете сворачиваться.

Он повел федералов к двери. Перед тем как выйти, тот, кого звали Пендергастом, оглянулся и посмотрел на доктора Фоше с сочувствием, и если бы она не знала, что этого не может быть, то не сомневалась бы в том, что он ей подмигнул.

Колдмуну не нравились аутопсии, и после этой его подташнивало. Он вышел из больницы следом за Пендергастом и Пикеттом. На свежем воздухе он глубоко вздохнул, пытаясь прогнать из легких запах формалина и смерти.

Пока они ждали машину, Пикетт обратился к Пендергасту:

— Удовлетворены?

— Я редко бываю удовлетворенным.

— А я вот удовлетворен. Моберли — один из ведущих криминалистов-патологоанатомов в стране, да и его помощница показалась мне довольно проницательной.

Выдержав паузу, Пендергаст сказал:

— Я бы хотел слетать в Итаку.

Пикетт уставился на него:

— Простите, что вы сказали?

— Бакстер ушла из жизни седьмого ноября две тысячи шестого года. Флейли покончила счеты с жизнью двенадцатого марта две тысячи седьмого года. Разница в четыре месяца.

— И что из этого вытекает?

— Одна смерть отстоит от другой на необычно малый промежуток времени. И обе женщины — жители Флориды, обе убиты за пределами штата.

— Совпадение. Вы достаточно долго работаете в ФБР и знаете, что в такого рода делах случаются ничего не значащие совпадения. Агент Пендергаст, абсолютно ясно, что обе жертвы покончили с собой. Вот в чем связь. У нашего парня фиксация на самоубийство. Посмотрите, как он им сочувствует. К тому же женщины не знали друг друга. Путешествие в Итаку не прольет свет на что-либо существенное.

— Тем не менее я бы хотел слетать туда.

Колдмун слушал этот разговор с безразличным лицом. Он не мог не согласиться с Пикеттом. Путешествие в Итаку — пустая трата времени, и, обжегшись в прошлый раз, он больше не хотел рисковать.

— Я могу завершить мое расследование за один день, — не отступал Пендергаст. — Туда и обратно.

Пикетт помедлил, словно обдумывая что-то. Потом в недоумении покачал головой:

— Хорошо. Если вы так убеждены, езжайте. Никаких ночевок: если Брокенхартс нанесет новый удар, вы должны находиться здесь. Но прежде я хочу, чтобы вы посмотрели данные лабораторных анализов — вдруг там появилось что-нибудь занятное.

— Спасибо, сэр.

— Агент Колдмун, вы, естественно, будете сопровождать Пендергаста в Итаку.

— Да, сэр.

Колдмун беззвучно произнес длинное и весьма красочное лакотское проклятие.

Приехала машина Пикетта, и он сел в нее.

— Я возвращаюсь в Нью-Йорк. Вы, конечно, понимаете, что я не желаю, чтобы обстоятельства вновь потребовали моего приезда сюда.

На этом он захлопнул дверь, и машина тут же сорвалась с места.

18