Сборник " Песня, зовущая домой"

— Но, Адам, ведь он конечно же любил ее, — неубедительным тоном сказала я. — Он… он мне это говорил.

— Да, наверное — по-своему. — Он сказал это спокойно. — А ваша любовь, Деб, очень земная и дающая каждому из вас возможность дышать. — Он вздохнул. — Я почти ненавижу себя, рассказывая вам все это. Все равно как предать что-то, чем я жил десять лет.

— О Адам, — потрясенно сказала я.

— Ну, не стоит беспокоиться. Лучше туда, чем сюда, как говорится. — Своими серыми глазами он уставился в мои. — Поздравьте Колина за меня и передайте ему, что ему здорово повезло. Что касается вас, уравновешенная девушка, то и лучшие пожелания тут недостаточно хороши. — Он притянул меня к себе и поцеловал братским поцелуем. — Спасибо за все. Я никогда не забуду это лето и все, что вы для меня сделали.

— О Адам. — Снова я только это и сумела сказать. Совершенно неожиданно он оказался великодушным и способным к самоотречению. И все это он пережил ради меня.

Я не могла пригласить его на церемонию. Мы решили, что посторонних не будет. Поскольку Колин в тот же вечер снова уезжал, церемония должна была быть короткой и скромной. Однако я настаивала, чтобы он заглянул к нам, если окажется недалеко от Глазго, и он обещал.

Ирония заключалась в том, что он добился эффекта, на который меньше всего рассчитывал: у меня испарилась вся оставшаяся уверенность в себе. Будущее казалось достаточно сложным, когда я смотрела новости; теперь оно казалось вдвойне сложнее и вдвойне туманнее. В этот вечера я была не в силах обсуждать его, поэтому отправилась спать, не сказав маме об изменении срока бракосочетания.

Колин прилетел в Глазго около полуночи в субботу, девятого ноября, и мы обвенчались, как и планировалось, в одиннадцать утра в понедельник. Перед отъездом он заказал себе костюм, и у меня едва ли было больше нарядов, но я в эти две недели не теряла времени, потому что вся подготовка для установки центрального отопления была закончена, и рабочие должны были уже на следующий день начать разбирать Слигачан по кирпичику.

Изменение сроков означало, что Джин не могла рискнуть пуститься в путешествие, но в последнюю минуту позвонил Джон и сообщил, что они с мамой приедут, и, тоже неожиданно, появилась Магда.

— И только подумать, что после всех надежд, — мама у меня в комнате, перед тем как нам отправиться, не видела причин скрывать горькую правду, — у тебя должна быть вот такая свадьба.

— А что в ней плохого? — призвала я ее к ответу, и мама, к несчастью, все мне сказала — про мои оранжевые перчатки и сомбреро, и если я не собиралась венчаться в белом, то могла по крайней мере купить что-то бледное и нежное, и что ей не нравятся шотландские церкви, они такие темные и простые, и если бы только я венчалась дома, чтобы были все друзья и соседи, и… У нее хватило благоразумия остановиться, прежде чем она действительно произнесла «с подходящим мужчиной», но я поняла, что она хотела.

Мое решение не обращать на все это внимания вдруг рухнуло.

— Мамочка, пусть тебе понравится Колин, пожалуйста, — сказала я, как будто все еще была ребенком, просившим перед сном рассказать сказку про льва. — Он чувствует, что не нравится тебе, ведь он… милый. — Мой голос нелепо задрожал, и еще через мгновение мама обнимала меня.

— О моя дорогая! Ну конечно же, конечно. — Прошедшим вечером Колин сводил нас всех в ресторан, где к нему подошла охотница за автографами, и я заметила, что мама откровенно купается в лучах его славы. — И я понимаю, что это совсем как в сказке. Просто Алан и я опасались… да ладно, если ты счастлива, то это главное. — Она еще потискала меня. Это была капитуляция, но я слишком хорошо поняла, что она имела в виду. Я не была принцессой из сказки, и мой принц мог просто уехать. Но с другой стороны, раз я была просто экономка, переодетая принцессой, то если он станет время от времени уезжать, мне не пристало устраивать сцены.

Итак, теперь на церемонию, которая уж точно внешне никак не напоминала сказочную. Темная церковь, мрачные ряды пустых сидений, ни музыки, ни шафера, ни подружки. Я выбрала зеленовато-желтый костюм, и мама пришла в отчаяние, потому что это был «несчастливый» цвет. Меня не волновали предрассудки, но может, это действительно был неудачный выбор, слишком весенний для пронизывающего ноябрьского дня.

А Колин? Как он чувствовал себя «по второму разу», глядя на Йен и Руфь, извивавшихся подобно угрям, сидя в первом ряду между его родителями? Им сообщили только в субботу, чтобы они не могли ничего разболтать в школе, и когда я вчера их увидела, их восторженное одобрение пролило бальзам мне на душу. И их радость, когда я пообещала, что они поедут со мной в Прествик проводить Колина. Теперь я была совершенно уверена, что поступаю верно, но Колин очень спокойно воспринял эту договоренность.

Длинную голубую машину с его чемоданами, уже уложенными в багажник, подали ко входу. Были произнесены слова прощания с его родителями, Магдой, мамой и Джоном.