Сборник поэзии 3

И не найдется прочней преград, Нас отделяющих от забот, Чем дикие розы и виноград, Образовавшие зыбкий свод.

Падает ветер в листву стремглав, Тени текут по белой стене, И предвечерний морской расплав Лучами сквозь листья рвется ко мне.

А к ночи бессонный ветер морской Бессвязной речью займет мой слух. Пусть его речь и полна тоской, Но эта тоска возвышает дух.

Лишь в одиночку стезю свою В пространствах мрака можно пройти, И я за мужество с ветром пью, Которое нам так нужно в пути.

1999

Андрей Добрынин

Чем развлекаются джентльмены. Коль выпадает день худой? Да уж не бабами, конечно, А выпивкою и едой.

Они жуют неторопливо, Блаженно глядя на закат, И попивают потихоньку Благоухающий мускат.

Когда же в голове джентльмена Вино произведет сумбур, Откинувшись на спинку кресла, Он начинает перекур.

От табака перерастает Сумбур в полнейший разнобой, И вежливо джентльмен заводит Беседу вслух с самим собой.

И если ходом разговора Джентльмен не удовлетворен, То, даже чуть разволновавшись, Учтивость соблюдает он.

И он учтивостью ответной И пониманием согрет. Так мало в людях этих качеств, А иногда и вовсе нет.

1999

Андрей Добрынин

Едва поэт увидит даму, Как сразу подберется весь И у него в районе срама Начнутся жжение и резь.

Лишь срочное совокупленье Его спасет от этих мук. Его особое строенье Загадка для земных наук.

Оно-то и влечет поэта Брать с ходу даму за корму, И дамы понимают это И снисходительны к нему.

Иначе он сердиться станет, Кричать, как птица дубонос, Ну а когда кричать устанет, То разразится ливнем слез.

Затем кидается он в драку, Схватив дубину или плеть, И коль не сломит задаваку, То может даже заболеть.

А он и так ведь от лишений Похож на собственную тень; Ведь то, о чем так просит гений, Мужьям дается каждый день.

Так пусть же хоть от этой муки Поэт окажется спасен И пусть поношенные брюки Без страха сбрасывает он.

Пусть даму наслажденья судно Помчит на алых парусах, Пусть будет ей светло и чудно, Как ясной ночью в небесах.

1999

Андрей Добрынин

Ждет луна переклички шакалов и сов, Чтоб над морем взойти из-за горных лесов, И та мертвая зыбь, что колеблется в нем, На востоке засветится мертвым огнем.

Кто-то в зарослях что-то сухое грызет И по морю свечение тихо ползет. Этот свет с кудреватых изгибов резьбы, На откосе торча, отряхают дубы.

Не смутив полнолунья зловещую тишь, Среди звезд вдруг забьется летучая мышь И метнется к лицу, словно черный лоскут... Я отпряну - и вот он, обрыв, тут как тут.

Там на белых каменьях вздыхает волна, Искры лунные словно всплывают со дна, И смещается к западу передо мной Область зыби светящейся вслед за луной.

Старый дом под дубами - в изломах теней, Но другие изломы острей и грозней: Ухмыляются трещины полной луне Под плющом погребальным на светлой стене.

Скоро сбудутся злые заклятья луны И обрушится берег в объятья волны Вместе с живностью всею недоброй ночной, Вместе с домом, деревьями, вместе со мной.

1999

Андрей Добрынин

Стихи мы пишем дни и ночи, И цель простая перед нами: Чтоб женщин ласковые очи При чтенье полнились слезами.

Все деньги тратим мы на ручки, Пеналы, ластики, тетрадки, Чтоб женщин слабенькие ручки От чувств тряслись, как в лихорадке.

Мы над стихом не понарошке Сто раз слезами обливались, Чтоб женщин худенькие ножки Под грузом чувства подгибались.

Стихи сильнее, чем наркотик, Лишь если чувство в них клокочет, И женский выпуклый животик Тогда о чувстве забормочет.

Сумели мы накал экстаза Придать поэмам и поступкам, И это было видно сразу По женским пересохшим губкам.

Поэт сорвет цветы Венеры На самых потаенных тропках... Писать не буду, зная меру, О гениталиях и попках.

Но если сладкая тревога Войдет и в эти части тела, Тогда любую недотрогу Склонить к любви - простое дело.

1999

Андрей Добрынин

В светящейся осенней дымке, Елеем умягчавшей дали, Слова любви, как невидимки, Безостановочно летали.

Они вдруг проносились мимо, Вам щеки ветерком овеяв, К нам низлетевшие незримо Из благосклонных эмпиреев.

Я только шевелил губами В такт шуму лиственного свода, А разговаривала с вами Сама прелестная природа.

Она в уста мои влагала Те доводы, из-за которых Дорога наша пролегала В цветную глушь, в дремотный шорох.

От речи ласково-мудреной Головка ваша закружилась, И на скамье уединенной Непоправимое свершилось.

Я с фронта наседал и с тыла, А вы лишь покорялись слепо, Но это жизнь вас обольстила, А на нее пенять нелепо.

Что толку сетовать и плакать И на меня валить все это Теперь, когда дожди и слякоть Сгубили ваше бабье лето?

Тараном плотского соблазна Вас жизнь безжалостно пронзила. Взгляните на меня бесстрастно Ведь мне такое не под силу.

С холодным взором, с миной мрачной В стране любви я - чужеземец, Гонимый всеми хмырь невзрачный, Плешив, квадратен и приземист;

Писака - вечно без копейки, Дворовой пьяни верный кореш... Но жизнь свела нас на скамейке, А с жизнью шибко не поспоришь.

Андрей Добрынин

Все это жизнь - лучи и дымка В прорехах лиственного свода И ваш растлитель-невидимка, Красавец в облике урода.

1999

Андрей Добрынин