Сборник "Полный набор" Книга 1-4

При дальнейшем обсуждении пришли к выводу, что я не просто раньше пришел в себя, на мне действительно отсутствовали какие-либо следы от недавнего воздействия магии разума. На себе хвостатая их явно видела. И еще, я помнил и провалившийся подо мной пол, и падение вниз, и последовавший удар, в то время как Анжа могла рассказать только о начале провала.

Поскольку дальше что-либо обсуждать было бессмысленно, я попробовал ударить по решетке еще раз. Зачем ждать, если и так понятно, что тюрьма, в которую мы угодили, давно бездействует и надеяться на появление обслуживающего персонала бессмысленно? Попал почти в то же самое место, всего на пару миллиметров правее. Тогда хвостатая попросила у меня мифриловый меч и стала методично рубить железный прут. Куда точнее, чем я, да и поглубже, если честно.

Примерно минут двадцать рубила она, потом я, потом опять хвостатая. Сталь не колбаса, и ее просто так не перережешь. Приходилось снимать стружку, словно при заточке карандаша или как бобры деревья валят, что, пожалуй, более похоже. Да и меч, особенно мифриловый, не топор, что тоже не добавляло удобства. Причем решетка — она не дерево, с удобством работы имелись большие ограничения, в смысле, проблемы. Мы были вынуждены рубить самым концом лезвия. Но все же уже на второй Анжиной смене прут был перерублен.

— Ну вот, осталось всего семь, — с энтузиазмом заявила хвостатая.

Похоже, что выбираться из заключения ей не впервой.

— И откладывать на потом не стоит, — добавил я, — так как регулярные обеды для постояльцев тут вряд ли предусмотрены.

Анжа со мной согласилась и продолжила работу. Уже через восемнадцать часов мы, голодные и уставшие, вылезали из своей камеры. Темный коридор уходил далеко в обе стороны. Одна стена — сплошной камень без каких-либо стыков и следов кладки, вдоль другой — решетки таких же камер, как и та, из которой мы только что выбрались.

Глава 18

Дим. Попаданец

— В какую сторону пойдем? — спросил я.

Хвостатая только пожала плечами. Глупейшая идея разделиться и обследовать оба направления никому из нас в голову даже не пришла. Пошли налево. Просто потому, что эту сторону первой проверяли, сначала Анжа хвостом, а потом и я в зеркальной поверхности меча.

Большинство камер были пустыми — ничего, кроме пыли. Только примерно двадцатая от нашей (а может, и больше, я специально не считал) оказалась занята. Нет, никого живого там, разумеется, не было. Одна высохшая мумия.

— Судя по всему, когда-то это был человек, — сделал заключение я.

— Мужчина, — подтвердила очевидное Анжа.

Никаких предметов или одежды не наблюдалось ни на самой мумии, ни в камере вообще, так что выводы о расовой принадлежности и поле делать было, в общем-то, несложно. Может, все, кроме тела, истлело и рассыпалось прахом от времени, а может, ничего и не было вообще. Кто знает, возможно, заключенным в этой тюрьме одежда не полагается. Недаром температура вполне комфортная.

— Ничего и не было, — будто бы прочтя мои мысли, убежденно ответила Анжа.

— Откуда такая уверенность? — спросил я хвостатую.

— Магия, — как о чем-то само собой разумеющемся, ответила она.

Уловила вопрос в моем взгляде и продолжила:

— Чувствую хоть слабое, но сохраняющее заклинание. Прийти в негодность и высохнуть за тысячи лет вещь может, но полностью рассыпаться — точно нет.

— Вот скажи, Анжела, — обратился я к ней, — маг ты слабый, даже на двенадцатую ступень не тянешь, а тут все видишь так, будто бы у тебя как минимум шестая.

— Маг я действительно слабый, — не стала возражать она. — Даже очень слабый. Но некоторые вещи, совсем немногие, у меня получаются лучше, чем у других.

— И какая сила тебе помешала получить свою магическую ступень именно в тех видах магии, что у тебя получаются? — спросил я. — Не все же универсалы.

— Не все так просто, — ответила хвостатая. — Возьмем, например, магическое зрение.

— И что у тебя с ним не так? Вон, чужие заклинания рассматриваешь, как будто орехи щелкаешь.

— Все не так. И магическое зрение в этом смысле хороший показатель. Ту же ауру я вижу похуже, чем самый слабый маг двенадцатой ступени, а чужие заклинания получше, чем маг восьмой или седьмой, а если они опасны, то различу лучше и быстрее, чем те, у кого ступень пятая, а то и четвертая.

— Так это хорошо! — вставил я.

— Конечно, хорошо, — согласилась хвостатая, — но при проверке магических способностей начинают с ауры. Кстати, вот благодаря такой избирательности моего магического зрения последствия ментального удара и защиту от магического воздействия изнутри камеры наружу я заметила сразу, а сохраняющее заклинание — только когда присмотрелась специально.

— Интересно, — только и сказал я.

— С остальным мне доступным ситуация похожая, — продолжила Анжа. — Взять ту же магию разума. Правду ото лжи отличу хуже, чем двенадцатиступенчатый маг, даже хуже, чем ты со своим амулетом. А глаза отвести могу так, что твоя светлая обзавидуется.

— Ну это раньше она глаза плохо отводила, — попытался вступиться я за Эль. — Сейчас, став жрицей Древа Жизни, может куда больше.

Рогатая аж фыркнула в ответ.