Сборник проза и блоги

У Штуковины хриплый надтреснутый голос. Вблизи он звучит намного громче. Наполняя всю голову без остатка, без того мизерного остатка в котором должны присутствовать мысли. И она никогда не устает звать. Пока Фогель возится у Машины, воткнув пластину своего унитестера в упругий бок, она подмигивает мне разноцветными огоньками. Ну, что же ты, Принцесса? Я тебя жду.

Опасаясь подходить ближе, я усаживаюсь метрах в пяти. Колдун что-то бормочет себе под нос. Что-то ругательное. Кажется, у него ничего не выходит. Краем уха я ловлю его бормотание и думаю о своем приятеле. Впервые я предала Ва. Решила что-то за нас двоих. Все бы ничего, но он ужасно обидчив, теперь будет дуться неделю. Наверное, ускачет в долину чтобы гонять рыцарей. Перестанет разговаривать, станет лишь грустно вздыхать, прикрыв глаза. А чтобы я ясно осознала его обиду, будет подбираться под окно вечерами, так что его страдание было слышно в комнате. Чтобы меня грызла совесть. Или ляжет на бок и притворится больным. Придется за ним ухаживать, стрелять кроликов, выбираясь в Долину одной.

— Падла, переходной блок… Десять на три, один отгорел… Ф’зовый переход …. Ячейки? Где ячейки? А! Вот. Просто старая модель… Портация… Портация… Надо что-то делать с портацией. Блоки семь и девять в труху, черт. Оо! Тут все, с’ка, все сгорело к чертям. Ну, давай же! Заводись! Заводись!

Все это напоминает возню черного муравья у медузы. Преодолевая упругое сопротивление, Фогель просовывает руки в потроха Штуковины. Шевелит ими там, прислонив, для лучшей видимости лицо к прозрачной поверхности. Со стороны, кажется, будто он ее нежно обнимает. Как рыцарь придворную даму.

Испытывая что-то похожее на ревность, я разглядываю их: Машину, темную спину колдуна, ребристые подошвы его высоких ботинок, вихрастую голову. Отчего-то хочется ее погладить. Нежно провести рукой по мягким светлым волосам. Именно это я не могу себе позволить, все-таки я принцесса, а он простой ктототам, почти крестьянин. В лучшем случае симпатичный колдун. Даже на рыцаря не тянет. Ноги у него не пахнут, зубы целы. Я грустно вздыхаю.

Неожиданно м’техник вздрагивает и отшатывается, шлепаясь на зад, Штуковина издает высокий визг, бегущие в ее внутренностях огоньки гаснут. Я выхватываю посох, рукоять удобно ложиться в ладонь. Ребристые накладки пружинят. Очень приятное ощущение, от него становится спокойнее. Ощущения, почти как от ледяного вина на жаре. Мне точно известно, куда я попаду, когда нажму скобу. В голову, прямо над правым глазом с длинными ресницами. Именно в голову. Целиться нужно тщательно, броня колдуна меня смущает, мне кажется, что стрелять в нее, все равно, что пытаться огорчить водяного быка палкой. Целиться нужно тщательно, проговариваю я про себя, мои кисти не дрожат, но сердце стремится выпрыгнуть из груди.

— Убил?! Ты ее убил?! — испуганно интересуюсь я, невежливо переходя на ты. Фогель морщится и тянет руки вверх, на его лице написано отчаяние. Крупными мазками от макушки к заросшему редкой порослью подбородку. Не просто отчаяние, а крах. Полный и бесповоротный крах того, что он напланировал. Вид у него, будто он попал в драконий навоз, сразу двумя ногами. Попал и тут же утонул. Все-таки ты дура набитая, Беатрикс. Шепот Штуковины в моей голове обрывается на полуслове.

— Нет, нет! — колдун делает вымученную паузу, показывая мне раскрытые ладони, вымазанные во внутренностях Машины, — Принцесса. Мне пришлось все отключить. Полностью вышел из строя р’деляюший контур. Запасного у меня нет.

Он смотрит прямо мне в глаза, поверх темного зева моего посоха. Смотрит, не мигая и не отводя взгляда. Видно, что не врет. Совсем не врет. Понимает, что случится, если я не поверю. Я немного наклоняю ствол вниз и интересуюсь.

— Она сдохла?

— Нет, выключилась, — сообщает Фогель и утирает грязной рукой пот, — можно опять включить, это не проблема. Но по счетчику ей теперь остался час работы.

На его лице грязные полосы, я ухмыляюсь, до чего же он нелепо выглядит! Приходится проявить милосердие, достать из кармана платок и кинуть ему. Он вытирается и грустно добавляет.

— Есть еще две новости. Одна хорошая, а вторая плохая.

— Начни с плохой, — я чуть поднимаю ствол. Посмотрим, что он скажет. Хотя, может быть уже все равно? Что случилось, то случилось.

— Починить ее не удалось, она в аварийном режиме и через месяц рванет.

— А хорошая?

— Унитестер показывает, что недалеко есть еще одна Машина. Она работала первоначально до установки этой, а потом ее отключили от транспортировки. Заглушили ветку. Правда, та модель еще старее, но р’деляющие контуры у них одинаковые. Можно просто поставить тот и перезагрузить.