Сборник рассказов

— Ты ж обещал, чмо… — Обречённо напомнила я, понимая что миня гнусно наебали.

— Я щущуть… Я только туда и обратно, ага?

Свитер мой швырнули на пол, и теперь пыхтели над джинсами.

— Ага…

А хуле делать-то? Сама ж сюда припёрлась, уродины кусок… Вот и не ной типерь.

… Я лежала на деревянном столе, и пела про себя: «Ведь я простой студент, а ты просто пацан, и все завидуют нам, таким простым друзьам!»

Нацепляв спиной множество заноз, я трижды пропела песню про студента, но Сирожа отчего-то не кончал.

— Кончай уже, бля! — не выдержала я, ощющая, как занозы стали появляцца и в моей жопе.

— Ща, ща… Подожди… Тут говнищем пасёт, я так не могу… — пыхтел мерский наёбщик, и тихо шептал: — Памела Андерсон… Большие сиськи… Да, да! Я хочю тебя, девочка мая!

Сука. Мерская тварь. Но, на самом деле, мне было уже до пизды, чо он там себе представляет, чтоб наконец кончить. Жопа болела шопесдец.

— ПАМЕЛААААААААААААА!!!! — взревел Сирожа, и обильно кончил куда-то на пол.

— Наконец-то… — сухими губами прошелестел мой рот, и я, кряхтя, сползла со стола.

— А чо вы тут делаете? — раздался сбоку гундосый голос, и отчаянно завоняло сраньём.

Я ойкнула, и плюхнулась на стул, закрыв одной ладонью и обе сиськи, и до кучи песду.

— ПАШОЛ НАХУЙ, ПИДАР!!!! — одновременно завопили Сирожина глотка и мой пересохшый рот, а Вовчик заинтересовался:

— А чо это такое?

Мы не успели среагировать, и Вовчик, присев на корточки, тыцнул пальцев в то, что нахуячил на пол Сирожа, благодаря сиськам Памелы Андерсон…

— Это что? — спросил племяннек, и сунул палец в рот.

— Это пиздец. — Грустно то ли ответил, то ли подвёл итог Сирожа, и посмотрел на меня.

А меня уже не было.

Закрыв одной рукой рот, а в другой крепко сжимая свои шмотки, я неслась по тёмным коридорам сауны для железнодорожников, и думала только о том, чтоб успеть добежать до сортира. Причом, где находицца этот сортир — я нихуя не знала.

Гулким эхом за моей спиной отдавался Сирожын голос:

— Йуный партизан, бля! Следопыт ебучий! Какого хуя ты припёрся, жертва аборта????

Я бежала долго-долго… И мне даже блевать расхотелось.

И, наоборот, очень захотелось жыть, когда я обнаружила за какой-то случайной дверью выход на улицу, и Сирожын драндулет.

Судорожно напялив на себя джинсы и свитер наизнанку, я вскарабкалась на веласипет, и въебала по дороге.

Наверное, добрый Боженька иногда обо мне вспоминает, и кидает щедрой рукой утешытельные призы, патамушта через полчаса езды по тёмному лесу я, наконец, выкатила на знакомую дорогу, ведущую к моей даче.

Три последующих дня я пролежала на животе, по-партизански терпеливо перенося процедуру вытаскивания заноз из моей жопы и спины, и примерно в тоже время вдрук отчотливо поняла, что я Сирожу больше не люблю.

Потому что он меня наебал и выебал.

Потому что так и не дал мне двести рублей, и не накормил пирожёнками.

Потому что он просто мерский пидр, и любит не меня, и даже не мою песду, а какую-то резиновую Памелу Андерсон.

А ещё у нево есть друк Вася с племянником Вовчиком.

Этого было достаточно, чтоб я всю жизнь зеленела литсом от имени Вова, аццки ненавидела деревянные столы и велосипеды, и категорически отказывалась ходить в сауну.

Кто ж ево знаит, чо там за племяннеки у местной охраны…

Взрослые игрушки

14-12-2007

Прим. автора: прочитать-поржать-забыть.

Когда коту делать нехуй — он себе яйцы лижет. (с) Народная мудрость.

— Слушай, у меня есть беспесды ахуенная идея! — муж пнул меня куда-то под жопу коленкой, и похотливо добавил: — Тебе понравицца, детка.

Детка.

Блять, тому, кто сказал, что бабам нравицца эта пиндосская привычка называть нас детками — надо гвоздь в голову вбить. Вы где этому научились, Антониобандеросы сраные?

Лично я за детку могу и ёбнуть. В гычу. За попытку сунуть язык в моё ухо, и сделать им «бе-бе-бе, я так тибя хачю» — тоже. И, сколько не говори, что это отвратительно и нихуя ни разу не иратично — реакции никакой.

— Сто раз говорила: не называй меня деткой! — я нахмурила брови, и скрипнула зубами. — И идея мне твоя похуй. Я спать хочу.

— Дура ты. — Обиделся муж. У нас сегодня вторая годовщина свадьбы. Я хочу разнообразия и куртуазности. Сегодня. Ночью. Прям щас. И у меня есть идея, что немаловажно.

Вторая годовщина свадьбы — это, конечно, пиздец какой праздник. Без куртуазности и идей ну никак нельзя.

— Сам мудак. В жопу всё равно не дам. Ни сегодня ночью. Ни прям щас. Ни завтра. Хуёвая идея, если что.

Муж оскорбился:

— В жопу?! Нужна мне твоя срака сто лет! Я ж тебе про разнообразие говорю. Давай поиграем?

Ахуеть. Геймер, бля. Поиграем. В два часа ночи.

— В дочки-матери? В доктора? В прятки? В «морской бой»?

Со мной сложно жыть. И ебацца. Потому в оконцовке муж от меня и съёбся. Я ж слОва в простоте не скажу. Я ж всё с подъебоном…

— В рифмы, бля! — не выдержал муж. Пакля!

— Хуякля. — На автомате отвечаю, и понимаю, что извиницца б надо… Годовщина свадьбы веть. Вторая. Это вам не в тапки срать. — Ну, давай поиграем, хуле там. Во что?

Муж расслабился. До пиздюлей сегодня разговор не дошёл. Уже хорошо.

— Хочу выебать школьницу!

Выпалил, и заткнулся.