Сборник рассказов

Нет, современный ученый — это не тот рассеянный сухарь, который прочно укоренился на страницах фантастических романов. Поглядите на этих веселых ребят во время очередного симпозиума. Недаром в переводе слово «симпозиум» означает пирушку! Право, нет лучшей приправы к шашлыку, чем горячий научный спор, и ничто так не утоляет жажду познания, как обмен мнениями и бутылка сухого вина. Какой-то шутник сказал, что симпозиумом может называться любая научная конференция, если там пьют все, что крепче пива, и все говорят одновременно.

Однако хватит, а то читатель и впрямь заподозрит меня в неуважении к науке, тогда как моя болтливость попросту вызвана искренней симпатией к молодому поколению ее служителей.

Итак, мой герой — молодой математик.

По паспорту он — Леонид Расплюев, но волшебница Любовь превратила это царственное имя в нежное прозвище Лекочка. Будьте знакомы: Лекочка Расплюев, кандидат физико-математических наук.

Я не могу воспользоваться священным правом фантаста и представить его читателю в рабочем кабинете. Во-первых, он работает в учреждении, скромно именуемом почтовым ящиком, во-вторых, у него нет кабинета, а в-третьих, все равно, поглазев на листы бумаги, исчерченные кабалистическими знаками вперемежку с эскизами женских ножек, вы бы решительно ничего не поняли. Пусть лучше наше знакомство произойдет в двухкомнатной кооперативной квартире, когда он готовится покинуть столицу, дабы принять участие в таинственном симпозиуме на берегах Куры.

Простите, но я чуть было не позабыл познакомить вас с его женой, или, как принято называть подруг юных ученых, «системкой». Ее зовут… ну, конечно, Нонна! Как же еще она может именоваться?!

Элементарная вежливость требует, чтобы мы предоставили ей первое слово:

— Тебе дать с собой плавки?

— М-м-м-м. — Только при помощи длительной супружеской тренировки можно распознать в этом простом, как мычание, ответе отрицание. Впрочем, что же еще следует ждать от человека, пытающегося впихнуть в портфель вдвое больше вещей, чем он может вместить?

— Тогда возьми еще одну пару трусов.

— Зачем?

— Переодеть после купанья.

— Фу, дьявол! — Лекочке, наконец, удалось оторвать замок от портфеля. — Я же тебе двадцать раз повторял, что еду не на курорт, а работать. Пойми, что за десять дней… А где же бритва?

— Я ее положила в чемодан, под пижаму.

— М-м-м-м.

Лекочка принялся выгребать на свет содержимое портфеля.

Несколько минут он в глубоком раздумье глядел на толстую коленкоровую папку.

— Нонна!

— Ау!

— Тут ко мне один тип зайдет за этой папкой, так ты не говори, что я уехал.

— Почему?

— Есть соображения. Скажи, что ушел, а папку просил передать.

— Хорошо.

— И вообще не трепли про симпозиум, не положено.

— Хорошо, Лекочка.

— Вот так. — Лекочка затянул портфель ремнем, подхватил чемодан и, запечатлев на губах Нонны рассеянный поцелуй, направился к двери. — Будь жива!

— Мыло ты взял?

— Взял, взял.

— Так когда тебя ждать?

— Дней через десять, не раньше.

* * *

Прошло три дня. Первый из них Нонна наслаждалась обществом очаровательной и ветреной подружки Свободы, второй провела с престарелой камеристкой Скукой, а на третий, измученная непрошеным назойливым визитом Одиночества и Тоски, улеглась спать в десять часов вечера.

Было уже за полночь, когда кто-то потряс ее за плечо и знакомый голос произнес привычную фразу:

— Подвинься, не могу же я спать на воздухе!

Из всех рефлексов, которыми человек обзавелся за длительный путь эволюции, супружеский самый стойкий, и, пробурчав обычное замечание о том, что, к сожалению, промышленность еще не освоила выпуск трехспальных кроватей, Нонна подвинулась к стенке.

Неизвестно, как бы прошла эта ночь, если б часов около трех Лекочка не почувствовал нестерпимую жажду.

Направляясь на кухню, он опрокинул стоявший у кровати торшер, произведя при этом шум, соизмеримый только с грохотом падения Вавилонской башни.

Нонна зажгла свет над кроватью и с изумлением уставилась на мужа.

— Лекочка, ты?!

По выражению Лекочкиного лица можно было предположить, что вместо горячо любимой супруги он увидел на семейном ложе легендарную Медузу.

— Нонна?!!

— Почему ты здесь? — спросила Нонна, накидывая на плечи халатик — Что-нибудь случилось?

— Не знаю… — его вид выражал полную растерянность — Честное слово, не знаю…

— Ты не был в Тбилиси?! — У нее мелькнула страшная догадка — Скажи мне правду, не был?!

— Был. — Лекочка сел на кровать и обхватил голову руками. — Я… и теперь… в общем… в Тбилиси…

— Что?!

С одной стороны, ароматы грузинской кухни, которыми благоухал Лекочка, исключали всякие подозрения, но с другой…

— Как в Тбилиси?! Ты понимаешь, что говоришь?! Лекочка!

— Не понимаю. — Он потер лоб ладонью. — Не понимаю, Нонна, хотя кое о чем догадываюсь. Впрочем… право, не знаю, можно ли об этом говорить, ведь я…

Черт побери! Тут уже пахло тайной…

Мне не хочется разглашать методы, которыми пользуется в таких случаях лучшая половина человечества.

— Только без трепа, — сказал Лекочка, — клянешься?

— Клянусь! — Розовые лучи восхода уже зажгли волшебным пламенем ореол белокурых волос на подушке. — Клянусь, Лекочка, ты же меня знаешь!