Sbornik rasskazov

Домчавшись до дома, я умылся переоделся и успел на экзамен по литературе среди последних. Беру билет – Лермонтов. Ну, делать нечего, чё мы Лермонтовых не видали, что-ли? Рассказал. А наизусть? Нате вам наизусть, кусок из «Витязя в тигровой шкуре». А ещё?

- А зачем ещё? - спрашиваю.

- Ну, как же? Это же величайший русский поэт!

- Если бы этот поэт знал сколько я, он был бы ещё более величайшим, - нагло заявляю я, - А он даже вальса, как Грибоедов, не сочинил. И ни химии, ни физики не знал.

Не могу сказать, как подействовало моё отношение к величайшему поэту на преподавателей, но «четвёрку» я получил. А дома меня ещё и новые права ждали.

...

13 Память.

Школа принимала своих первых учеников. Везде блестела свежая краска, Новых маленьких учеников не было видно из-под букетов цветов, которые они держали в руках. Белые рубашки и белые фартуки вместе с тёмными брючками и коричневыми платьицами медленно расходились по группам, которые учителя собирали в разных местах вокруг здания школы. Наконец, всё разделились: родители в одной стороне, их дети-ученики - в другой. Все классы выстроились в более-менее прямую линию и началась первая линейка. Даже лес, подступивший к самой школе притих от такого праздничного настроения.

Маленькая Верочка с колокольчиком в руке позвонила на самый первый урок в новой школе. Верочка не была первоклассницей. Она шла уже во второй класс. Но именно ей было доверено дать первый звонок. Объяснялось это просто: её папа был заведующим продскладом ОРСа. ОРС – это отдел рабочего снабжения. И учителя, вместе с директором, это знали. Они, будучи детьми военного голода, точно знали, с кем надо водить дружбу. Не со всякими директорами или парторгами, не с начальниками вокзала или милиции. Дружить надо с тем, у кого жратва. Страна ещё залечивала раны войны. Для этого нужен был лес. Много леса. Поэтому, ОРС снабжал рабочих лесозаготовок лучше, чем рабочих больших городов. В магазинах не было только птичьего молока. Хотя, нет, «Птичье молоко», всё-таки, было. И всем этим и занимался папа Верочки.

Несмотря на отдельные недостатки, которые есть у всех и каждого, её папа был очень честным человеком. Он не воровал и не создавал вокруг себя блата. При нём не было понятия «достать дефицит». Этого дефицита тоже не было. И, несмотря на мизерные зарплаты рабочих лесокомбината и всего посёлка, даже его семья с многочисленными братьями всегда только покупала продукты в магазинах. Но зарплаты и на самом деле были мизерными. Выжить на них, да ещё и с малыми детьми было невозможно. Все занимались огородами, разводили домашнее хозяйство. Все. И учителя тоже. Потому что никто не носил им подарков, никто не приглашал получить наборов с заднего крыльца магазина. Обычная нищета послевоенного времени, от которой нет защиты ни у кого, ни у рабочего, ни у учителя, ни у их детей.

Так прошло 10 лет.

К концу десятого года, уже выросшего в высокого парня Серёжу не допустили до экзаменов и выпустили из школы со справкой о прослушивании курса школы. Не объяснили при этом причин. Не предупредили заранее о возможности такого. Просто выгнали со школы за неделю до экзаменов и всё. Объяснялось это просто: Серёжа был братом Верочки и сыном всё ещё заведующего продскладом ОРСа.

Это был посыл: «Мы не забыли, мы помним!».

...

Месть.

Во времена Советского Союза, чтобы быть директором, нужно было иметь высшее образование, быть членом партии, быть морально устойчивым. У него было всё вышеперечисленное. Более того, он заранее знал, что будет директором: потому что в школах все преподаватели – женщины.

Директор любил свою работу. Любил свою школу. Эту любовь он зачастую путал с самодурством и переставал отличать учеников от учителей. Учителя – молоденькие девчонки, закончили институты и по распределению попали на отработку в Тьмутаракань и, как плохие солдаты, отсчитывали дни до окончания отработки, чтобы вернуться обратно в ту жизнь, где театры, нормальные танцы, много молодёжи. Дождавшись момента, они писали заявление на увольнение и шли к Директору. Но он не собирался просто так расставаться с нужными кадрами, не собирался ослаблять педагогический коллектив. Первым делом он разрывал лист заявления пополам, затем уговаривал, запугивал, льстил, угрожал написанием плохой характеристики за непонимание политики партии...

Молодые девчонки-учителя ломались, паниковали, впадали в истерику и... оставались работать дальше с тайной надеждой выйти замуж за какого-нибудь молодого инженера, попавшего в эту самую Тьмутаракань по распределению или, на худой конец, отбить ухажёра у какой-нибудь из бывших учениц.

Директор был доволен сильным и комплетным педагогическим коллективом.