Сборник рассказов (байки рыбаков и охотников)

В девяностые годы прошлого века в нашей стране каждый выживал как мог. Поскольку могли все по-разному наметился раскол общества. Мой товарищ из приличного человека – государственного служащего, охотоведа, – перековался в бизнесмена. Завладел землями охотничьего хозяйства, организовал там охоту для иностранцев за вожделенную СКВ. Меня, только что покинувшего ряды вооружённых сил тогда уже России, он пригласил в качестве менеджера. Я, конечно, ненавидел буржуев-капиталистов, но за сто зелёных бакинских денег согласился.

Родео

Моим первым клиентом оказался пожилой немец из Регенсбурга – это в Баварии. Понятно, что возник языковой барьер, он по-русски пару слов, и я по-немецки «ханде хох», да «капут». Язык Шекспира как посредник не годился, слабы мы оказались и в нём оба. В качестве переводчика пригласили учителя немецкого из большого села по близости. Толмач, тот еще самоучка, говорил медленно, иногда прибегая к помощи словаря, да к тому же требовал водки для снятия стресса. Но это, как говорят у нас, «были ещё цветочки».

В хозяйстве работали два егеря – Вова и Дима, мужики среднего роста, возраста и ума. Еще четверо разнорабочих, пара водителей, кухарка, сторожа – вот и весь коллектив Развал страны и резкое обеднение работники переживали глубоко и по-своему. Протест выражали в нарушении трудовой дисциплины. Болтались без дела. Водку? Водку пили, но в меру, а вот делать ничего не хотели и развлекались на работе как могли. По-хорошему выгнать их надо было всех, но у хозяина времени в обрез, он занимался параллельным бизнесом – торговал пивом в городских ларьках. Так что я остался с этими разгильдяями один на один, если не считать немца и переводчика.

В советские времена охотхозяйство считалось богатым. Принадлежало профсоюзной организации крупного предприятия. Гостевые дома, зоны отдыха, пруд для рыбалки, подкормочные площадки для кабана, лосей. Сеяли поля под медведя и много еще чего. Была даже опытная зоологическая станция и две пасеки. Гордость хозяйства – ферма, где разводили редкую для нас птицу – фазана. Но всему приходит конец. Товарищ мой по своим доходам содержать всё это великолепие не мог, поэтому продавал что покупалось. Техника ушла с молотка первой, потом фазаны, оборудование лаборатории по цене металлолома, ну и так далее. К моему появлению целыми оставались два гостевых дома, хозяйственные постройки, и пара УАЗиков, ну ещё общее унынье и беспросветное будущее.

С уныньем боролись простым русским способом – искали на свою задницу приключений. Как раз, когда я оказался в качестве начальника, основным развлечением считалось «катание на кабанах». Кабанов кормили комбикормом, которого на складах оказалось запасено изрядно, на несколько лет. Главная кормушка строилась с размахом. Эдакая комбинация хлева с амбаром в два этажа. На втором – мешки с комбикормом, которые ссыпали в деревянные бункера, на первом – корыта. Животные заходили в этот «сарай» к корытам, а там было несколько отсеков. Если возникала необходимость отлова кабанов (а такое случалось, например, отправляли в другие хозяйства и просто на мясо) – опускали решётки и палками загоняли пленников в узкие коридоры, по которым те попадали непосредственно в кузов грузовика.

Вот буйнокреативные егеря и придумали развлекуху: загонят в коридор подсвинка или молодую свинью, прыгают на неё сверху, ворота настежь и вперёд – на кабане верхом, пытаясь удержаться как можно дольше. Занятие рискованное: животные дикие – поведение непредсказуемо, но кого это остановит, если на кону бутылка водки?

Праздник «катания на кабанах» был в разгаре, когда мы привезли немца. Если бы я тогда знал или хотя бы догадывался, что мои подчинённые именно в этот момент разыгрывали главный приз «литруху» спирта Рояль, то ни за что бы не повёл немца смотреть эту кормушку, но что было того уже не исправить.

Идем мы, значит, чинно переступая через колеи грязной осенней дороги, мелкий дождь накрапывает… Я пытаюсь объяснить немцу через переводчика, что идти надо тихо, что зверь может быть рядом и, чтобы выбрать настоящего трофейного вепря – придется его долго высматривать в бинокль или, того хуже, сидеть ночью на продуваемой всеми ветрами вышке. Как вдруг прямо на нас несётся здоровенный кабан (видимо средняя свинья уже не щекотала нервы), на его спине, ухватившись за холку, сидит Дима. Глаза у егеря, как в японском аниме – красивые и большие. Встречный ветер срывает с головы шапку, а расстёгнутая телогрейка развивается как бурка у Чапаева. За всадником несётся толпа его коллег, у каждого в руке по палке (кабана в коридор загоняли) и все дико орут.

Немца парализовало. Дедушка остолбенел, по его бледным губам потекли струйки дождя, смешанные с испариной, а седые волосы встали дыбом, приподняв над головой охотничью шляпу с пером. Скажу, что мы с переводчиком потрясены были не меньше.