Сборник рассказов и повестей.

– Тоже мне корабль! - фыркнул Корень. - Да я тебе таких кораблей за смену штук пять наклепаю!

– А толку-то! - насмешливо возразил Вася. - Ты же все равно телепортировать не умеешь!

– Плевать! - невозмутимо отозвался Корень. - Значит, надо агрегатик собрать, чтобы за меня телепортировал. Ну-ка, глянь…

Он раскидал ногами осколки стакана и чекушки, подобрал кусочек мела, видимо забытый детворой, и друзья присели на корточки.

К тому времени совсем стемнело. Во мраке подворотни скрипел мелок и бубнили два мужских голоса:

– …А темпоральный скачок ты куда денешь? В карман засунешь?…

– …Да пес с ним, с темпоральным! Смотри сюда… Видишь, что получается?

– Вижу, не слепой!…

Приблизительно через полчаса друзья встали, отряхивая колени.

– Да, изящная была бы машинка, - молвил Вася, окинув взглядом каракули на асфальте. - Если б она еще могла на практике существовать…

– За неделю соберу, - небрежно бросил Корень.

– За неделю?! - не поверил Вася.

– Что ж я тебе, не слесарь, что ли? - Корень вдруг оживился. - Слушай! А что, если в самом деле? До четверга я ее соберу, а на выходные возьмем да и слетаем к этим, к полиморфам!…

Друзья пристально посмотрели на красноватую мигающую над крышами звездочку.

– Не, не получится, - с сожалением проговорил Вася. - У меня позавчера прогул был, мне его отработать надо.

– А ты его задним числом отработай.

– Это как?

– Смотри сюда! - Друзья снова присели над схемой. Зачиркал мелок. - Плюс на минус - и все дела! Выйдешь позавчера - и отработаешь… А на выходные - к полиморфам. - Не вставая с корточек, Корень мечтательно прищурился на звездочку. - Вот удивятся, наверное…

Любовь ЛУКИНА

Евгений ЛУКИН

ЛИЦО ИЗ НАТУРАЛЬНОГО ШПОНА

Он работал слесарем на Центральном рынке и, в общем, неплохо зарабатывал. В бетонных катакомбах под торговым павильоном располагались камеры хранения. Поднять мешок в зал - рубль, снести в подвал - тоже.

А по весне они с женой купили импортный гарнитур. Если кто заходит в гости, то его прямиком вели к стенке.

– Видал? - с гордостью говорил хозяин, оглаживая полировку. - Облицовочка, а? Натуральный шпон!

Гость делал скорбно-торжественное, как на похоронах, лицо и начинал кивать.

И все было, как у людей.

А вот художник-оформитель по прозвищу Прибабах повел себя просто неприлично. Поставленный перед стенкой, он был откровенно разочарован.

– Я думал, ты выпить зовешь…

– Все б тебе выпить! - с досадой сказал хозяин. - Ты погляди, вещь какая! Натуральный шпон! Нет, ты глянь! И не лень ведь было… Это они, значит, обе пластины из одного куска дерева выпиливали. А потом еще состыковывали для симметрии…

Прибабах вздохнул безнадежно и поглядел на полированную дверцу, рассеченную по вертикали тонкой, почти воображаемой прямой, вправо и влево от которой симметрично разбегались темные полосы древесных разводов.

– Во делают!… - вдохновенно продолжил было хозяин, но тут Прибабах сказал: "Цыть!" - и поспешно отшагнул от дверцы.

– Хар-раш-шо… - снайперски прищурясь, выговорил он.

– А? - просиял хозяин. - Фанеровочка!

– Ты лицо видишь? - спросил Прибабах.

– Лицо? Какое лицо?

– Тупой ты, Вовик! - Прибабах снова шагнул к дверце и принялся бесцеремонно лапать полировку. - Глаза! Нос! Борода!… Ну? Не видишь?

Хозяин всмотрелся и вздрогнул. С полированной дверцы на него действительно смотрело лицо. Вскинутые, с изломом, брови, орлиный нос, язвительный изгиб рта… Взгляд - жестокий… Нет! Скорее - насмешливый…

Или даже требующий чего-то… Сейчас. Сию минуту.

– Слушай! - сказал Прибабах. - А продай ты мне эту дверцу! На кой она тебе?…

Хозяин обиделся. Проводив гостя, подошел с тряпкой - стереть с полировки отпечатки пальцев Прибабаха - и снова вздрогнул, встреченный беспощадным взглядом в упор.

И кончилась жизнь. Пройдешь по комнате - смотрит. Сядешь в кресло - импортное, гарнитурное, - смотрит. Отвернешься в окно поглядеть - затылком чувствуешь: смотрит…

Водка два раза в горле останавливалась.

Разъярясь, подходил к дверце и злобно пялился в ответ, словно надеялся, что тот отведет глаза первым. Черт его знает, что за лицо такое! Витязь не витязь, колдун не колдун… Щеки - впалые, на башке - то ли корона, то ли шлем с клювом…

– Что?! Царапина?! - ахнула жена, застав его однажды за таким занятием.

– Если бы!… - хмуро отозвался он. - Слушай, ты лицо видишь?

– Чье?

– Да вот, на дверце…

– А ну, смотри на меня! - скомандовала жена, и он нехотя выполнил приказание.

– Ну, ясно! - зловеще констатировала она. - Сначала башка поворачивается, а потом уже глаза приходят. Успел?

– Да трезвый я, Маш! Ну вот сама смотри: глаза, нос…

Жена по-совиному уставилась на дверцу, потом оглянулась на мужа и постучала себя согнутым пальцем повыше виска. Голову она при этом склонила набок, чтобы удобнее было стучать…

И что хуже всего - дверца эта располагалась впритык к нише с телевизором. Вечера стали пыткой. Не поймешь, кто кого смотрит… Конечно, если дверцу открыть, лицо бы исчезло, но у жены там помимо всего прочего хранились кольца, и секция запиралась на ключ…