Сборник рассказов ЛитО «Щеглы»

Сожрав целую планету, звезда продолжает свой неудержимый рост. Но уже видно, что накопленная энергия рвётся наружу ярко-жёлтыми трещинами на её поверхности. Она проглатывает Луну, соседние планеты, не останавливаясь в росте, даже находясь в пустом пространстве. Раздувается, словно исполинский воздушный шар. Достигнув Солнца, она уже во много раз больше него. Рядом с чёрной сферой, покрытой сеткой сочащихся светом разрывов, наше светило действительно выглядит жёлтым карликом. Оно вливается, словно капля воды, в недра искусственной звезды.

На время моё творение замирает, будто переваривая Солнце. Даже светящиеся щели гаснут, делая звезду абсолютно чёрной. Но потом сфера начинает обрушиваться внутрь себя – кусок за куском. Мгновение, и весь шар сжимается в одну точку. А потом происходит взрыв!

С дикой скоростью во все стороны несётся волна энергии, измельчая в пыль другие звёзды и планеты. Они становятся материей, из которой образуются новые объекты космоса, новый… мир?

Меня взрыв совершенно не задел. Я – наблюдатель. Мой взгляд охватывает почти бесконечное пространство. И повсюду мчится волна взрыва, перекраивая галактики на новый лад. Наша Вселенная уничтожена, но на её месте возникла другая.

Я смотрю, как материя сливается в шары. Образуются звёзды – большие, поменьше. Вижу, как появляются планеты, спутники, астероиды. Наблюдаю, как на некоторых планетах зарождается жизнь. Часть миров процветает, другие погибают.

Одна из таких планет привлекает моё внимание. Бурными волнами появляются на ней миллионы разных существ, заселяя пространство, но раз за разом почти полностью вымирая. Миг, другой – и я уже вижу людей. Они быстро прогрессируют, изобретая новые методы уничтожения лесов, зверей и себе подобных.

Сложно сказать, чем я являюсь сейчас. Скорее просто не существую. Не наблюдаю вокруг никого, кроме людей. Кроме вас. Но и вы не видите меня. Может быть, чувствуете? Замечаю множество разнообразных храмов. Люди верят, что есть некое существо там, наверху. Я слышу ваши молитвы, но могу их не слушать. Точно так же мне открыты любые ваши мысли. Разве я – Бог? Но ведь мы тоже верили во что-то, что выше и старше нас, молили его о помощи. А он точно так же не считал нужным и возможным на что-то повлиять.

Почему я один? Вероятно, потому, что я – создатель звезды, творец нового мира. А может, у каждого умершего своя вселенная, в которой невозможно существовать двоим?

Я размышляю, но смотрю на Землю. И вижу там себя.

Ева Вишнева

…это, конечно, псевдоним. Если бы люди могли изначально выбирать себе имена с фамилиями, меня звали бы только так. Конечно, скажете вы, сделать документы с новыми ФИО не так уж сложно. Но дело в том, что я очень люблю своих родителей, и уважаю их выбор – в том числе, выбор моего имени.

Работаю в сфере связей с общественностью в IT-компании, по образованию журналист. Также окончила колледж по направлению «фотохудожник». В свободное время работаю над романом, иногда пишу рассказы.

Наша длинная секунда

Ее память была цепкой, фотографической.

Рита запрокидывает голову, ветка чернеет на фоне зеленых крон и неба. Часы на правом запястье щелкают, останавливая плавный полет тополиного пуха и облачную гряду, надвигающуюся с востока.

Разбитые коленки, царапина на щеке. Хорошо, что у детства короткая память, и Стаска, прислонившийся к Ритиной двери, забудет, как сильно щипался йод и как царапина отзывалась болью при каждой улыбке.

Мальчишка не помнит ни погибшего три года назад отца, ни похорон: тогда он, Стаска, нежданный, но любимый, без четверти трехлетний, держал свечу и смотрел на мертвеца с недоверчивым любопытством – неужели не встанет? Не помнит, как дрожали руки его мамы Катерины, а оплывший воск обжигал ее кожу. Не помнит Ритиных слез; она стояла среди пришедших и плакала, но не по соседу: в тот момент воспоминания о смерти собственного мужа, Степана, непрошеные, загнанные в угол, вырвались и захлестнули.

Часы на правом запястье щелкнули. Стаска поднял голову.

– Мама опять плачет, разбрасывает вещи. Я говорил ей, но она не слушает, и вот, – рука тянется к щеке. – А колено – это я упал на лестнице.

Рита помогает Стаске подняться, открывает дверь.

– Заходи, горе луковое. Голодный?

– Мама ведь не со зла.

Катерина ласковая и нежная, души не чает в сыне; готовит мальчика к школе, учит читать и писать, балует вкусными обедами; не дружит с соседями, но со всеми здоровается. Она преданно ждет мужа из рейса, пишет письма. Стаска молчит, терпит. И не выдерживает, когда мама в очередной раз «вылизывает» квартиру и на последние деньги покупает галстуки и рубашки; готовит праздничный стол.

«Он умер, – говорит Стаска матери. – Мы его похоронили».

Катерина не верит, но потом, видимо, вспомнив, как дрожала свеча, плачет, крушит все вокруг, отталкивает пытающегося ее успокоить сына. Находиться рядом невмоготу, и Стаска сбегает к Рите, соседке со второго этажа.