Сборник рассказов №2

Комната за дубовой дверью и железной решеткой оказалась чем-то вроде препарационной. Ряды коек из тускло поблескивающего металла отражали падающий свет луны. Запах чистого спирта и формальдегида витал промеж прикрытых грязными на вид кусками грубой ткани телами.

Где-то вдалеке горела пара светильников над низеньким черным столиком. Медик вышедший им навстречу отирал руки о заляпанный кровью фартук.

— Время смерти — вчерашний день, — улыбнулся он, вынимая откуда-то из складок очки с округлыми линзами на тонкой оправе. — Или что-то вроде того. В любом случае, для них это уже не имеет никакого значения. И сомневаюсь что для вас, господа, также имеют значение их имена.

— Одного — имеют, — откинув покрывало, со всей серьезностью заявил начальник розыскной службы.

— Понятия не имею. Впервые вижу, — пожал плечами колдун. — Герцог Савойи, иду своею дорогой…

— Простите что?

— Есть такой девиз. Знаете? — Видок убрал покрывало полностью, так что ему стали видны узкие аккуратные раны не больше пяти-шести сантиметров в длину. Они были разбросаны по груди под всевозможными углами.

— Сюрикены, — пояснил видок.

— От этого он умер?

— Нет. Обширная гематома на левом виске, говорит об ушибе. Буд-то сам бог прошептал этому засранцу: падай тут, я специально приготовил для тебя этот камень.

— Нападение на клерика довольно серьезное обвинение. Расследование ведете вы?

— Да, я. Но мне подумалось что…

— Что?

— Это глухое дело. Улик нет, одни трупы.

— А его вещи?

— Их не тронули как ни странно.

— Это лишний раз подтверждает факт преднамеренного убийства.

— Только вот ни мотивы, ни предпосылки нам по-прежнему не ясны.

Видок зацепил ланцет обшлагом перчатки, водружая груду шмотья на одну из пустующих коек.

— Странно, что мне не было известно о его передвижениях. В настоящее время в городе всего два клерика. И этого предостаточно. Капитул не предупреждал нас о каких-либо изменениях в планах. Впрочем, он не жалует низшие эшелоны.

— Постойте, постойте. Вы хотите сказать, что он тоже клерик, — глаза видока округлились. — Я думал, что он один из ваших сержантов…

— Лично у меня нет никаких сержантов. И у другого тоже. Это знаки отличия. Пурпурное сердце. Видели когда-нибудь такое? — Колдун потряс лентой с камнем перед носом видока. — У меня не укладываются в голове эти события.

— Глупая смерть, — согласился видок. — Упасть головой о камень. Да. Нет в этом божьей искры. Вот если бы его как следует трахнул камень по голове, оставленный полежать мальчишкой игравшем на крыше. А там как раз справляли свои брачные игры коты…

За окном полыхнула молния. Раздался гром и видок как-то засомневался, стоит ли ему продолжать мысль.

— Нет. Не это не укладывается у меня в голове. — Див повертел у глаз извлеченную из вещей клерика продолговатую круглую коробочку.

— А что?

— Кажется, я ошибался.

— На счет чего?

— На счет герцога.

Шестеренки шкатулки вращались по всей поверхности.

— Что это?

— Криптекс. Для хранения конфиденциальных сведений. Пять дисков по двадцать шесть букв на каждом. Двенадцать миллионов вариантов. Внутри сосуд с уксусом. Если вы откроете его, не набрав соответствующей комбинации, папирус растворится под воздействием кислоты.

— Вы знаете комбинацию?

— Не похоже, что я экстрасенс. Правда, инспектор?

* * *

— Самих же рыцарей называли храмовниками, — с какой-то животной радостью повествовал губернатору униженный его присутствием немытый старикашка, то и дело, возводя к своду дрожащий палец. — Создание ордена было провозглашено в тысяча сто восемнадцатых — тысяча сто девятнадцатых годах девятью французскими рыцарями во главе с Хуго де Пейнсом… из Шампани. Девять лет эти девять рыцарей хранили молчание, о них не упоминает ни один хронист того времени. Но в тысяча сто двадцать седьмом они возвратились во Францию и заявили о себе. А в тысяча сто двадцать восьмом Церковный собор в Труа официально признал орден.

— Что такого загадочного в означенных цифрах?

— О, мне сие неизвестно, синьор.

— Тогда обойдемся без них.

В какой только канаве разыскали этого знатока, брезгливо раздумывал про себя губернатор, изучая повадки побитого временем старика.

— Три категории братьев составляли сам орден, — оглянулся в такт мыслям хронист, будто бы опасаясь, что стоящий подле него советник вдруг выхватит палку и начнет отгонять таракана ползающего по его мантии. — Анасиус. О, ты мой маленький. Маленький мой…

— Продолжайте, — поторопил советник.