Сборник рассказов «Последний рабочий день».

Ночь серебрила небо звёздами. Искрил костер, походя на ожившую клумбу таволги. Доуз два года добивался этого момента. Познавал обычаи и ритуалы, работал в садах Ягудзи, где вел многочасовые беседы с разумными деревьями. И наконец, он удостоился чести стать почетным жителем племени вароитэ.

У костра стоял старец, местный шаман. На его темно-зелёной коже, кровью лягушек Петиско, нанесены были волнисто-острые узоры по всему телу. Чёрная мантия висела на плечах, оголяя грудную клетку.

По правую руку от старца стояла его дочь – Ангораива. Такова традиция, шаман народа вароитэ проводит ритуалы со своим учеником, который после смерти наставника должен занять его место. Но, судьба имела на неё свои планы. Ангораива была влюблена в гостя, примерно, как иссушённый зноем путник в серебрящийся на солнце родник.

В отдалении от костра, метрах в десяти, стояла толпа наблюдателей. То были жители деревни. Когда начался ритуал, они запели гортанную песню.

Уааааааиии и, Уаааааиии и и, ауи, ауи и.

Старец, выводящий руками магические пассы, через некоторое время перестал походить на себя обычного. В его образе появились полупрозрачные очертания крыльев. После того, как совет шаманов лишил людей возможности пользоваться магией, у рода человеческого остались только артефакты, зелья, мутагены, да изредка работающие проклятия. Потому каждый раз, когда Доуз видел реальные проявления магической энергии, он чувствовал, как душу его сводит судорога, даже несмотря на то, что он был райзером и принадлежал к древнему ордену «Бледный огонь», а значило это, что повидал он за свою жизнь уже немало. Участники данного приближенного Императору сообщества, занимались разработкой наук, поиском магических знаний и артефактов.

Шаман зарычал слова на тайном тёмном наречии:

– Faarrrrrrfffffffffasima, lffffkariol vvak.

Глазницы его засветились синим цветом. Ангораива усмотрев в поведении своего отца что-то идущие не по сценарию ритуала, собрав всё мужество в кулак, осмелилась прервать его. Это была не лучшая идея.

Ангораива схватила отца за руку. Костер, горящий позади Доуза, вспыхнул так рьяно, словно водопад огня, позабывший, что ему должно падать вниз.

Старец, находящийся в глубоком трансе, отдёрнул свою руку обратно.

– Неееее верю, – затянул он голосом, едва похожим на свой, а потом, резко, бегом бросился в лес, оставив у огня Ангораиву, Доуза и четыре десятка испуганных вароитэ. Все испуганно зашептался.

После такого грандиозного ритуала, как посвящение в жителя вароитэ, духами наказывалось проводить масштабный пир, с песнями, плясками и горячительными напитками на основе местных растений.

Но в тот вечер, ритуал не был завершен, и все присутствующие не могли сообразить, начинать ли им праздновать или нет.

Ангораива убежала прочь, вслед за своим отцом, оставив Доуза стоять у утихающего костра. Опоясывающие поляну деревья Ягудзи едва заметно склонились над человеком, шепча слова, слышимые только ему: «Это ты виноват. Из-за твоего проклятья, вы никогда не будете вместе». Он был морально раздавлен.

Вопреки неудачному завершению ритуала, праздник всё же разгорелся. Все вароитэ разразились бурным весельем. А Доуз тем временем, покинул место действия, закрывшись в землянке, которую построил своими руками, когда прибыл в племя. Ангораива, перед закатом, сказала своему возлюбленному, что после ритуала, она незаметно ускользнёт с празднества, и придёт к нему. Эта ночь должна была стать идеальной.

Он ожидал возлюбленную, как верный пёс своего человека. Нервничал и не находил себе места. То садился на кровать, то подходил к зеркалу. Разжёг очаг, находящийся в углублении стены. Можно было не бояться задохнуться, потому, как на поверхность через потолок выходила слепленная из глины труба диаметром со ствол пятидесятилетнего дерева Ягудзи.

Доуз заглянул под кровать и достал из-под неё маленький сундучок. Раскрыл его и извлёк последний наполненный серой жидкостью прозрачный пузырёк. Выпил содержимое одним глотком и облокотившись затылком о край кровати, почувствовал, как бурлящий в груди бульон эмоций, утих. Зверь, что каждую секунду пытался взять над ним вверх, успокоился и задремал. Эликсир назывался «Лунное одеяло». Это была последняя доза, что оставалась у Доуза. А готовил этот эликсир его знакомый алхимик из Орфитрона. Только этот эликсир позволял Доуза сдерживать проклятие внутри, пока бушуют эмоции. Два часа он сидел неподвижно и чуть дыша, пока Ангораива стрелою не влетела в комнату, заливаясь горькими слезами.

– Доуз, мой отец… Он…

– Что он?

– Сказал, что ты проклят и не можешь стать вароитэ, – Ангораива разразилась громким плачем.

– Это плохо, – не зная, что ответить, сказал Доуз.

– Это ещё не всё. Он сказал… Ты должен покинуть деревню в ближайшее время. Отец не хочет ссориться с тобой и твоими хозяевам.