Сборник рассказов "Самый черный день"

Лес не загорелся, занялся было, но потух, еще влажный после дождей, так что чадит понемногу кучка из поваленных и поломанных стволов и веток. Метров полста вспоротой земли и покореженные стволы деревьев и, обгоревшая полусфера торчит из грунта на две трети. Корпус этой скорлупы изрядно оплавлен и деформирован, несколько странных пробоин с оплавленными краями, и вообще по всей почерневшей поверхности застыли капли и ровные ручьи металла. Обгоревшие концы строп испарившегося в огне бесполезного при неуправляемом снижении парашюта, отстрелившаяся крышка люка валяется метрах в пяти, а вот край самого люка лишь немного торчит из земли. Обошел находку, нервно кусая губу, еще круг… вот же засада, как же ее теперь…

Копать!

Рыл землю все тем же куском арматуры, который заменял мне и фомку и лопату и вообще, много применений ему можно найти. Пот лился по лбу, щипало глаза, я рыл как крот, выковыривая камни, отгребая землю и сбивая руки в кровь. Когда появилась возможность, я просунул голову внутрь и попытался что-либо разглядеть, но тщетно, лишь в перекрестии лучей света что проникали внутрь из пробоин, я увидел надпись на каком-то оранжевом мешке с черными полосами «Rescue kit». Вылез, осмотрелся, прислушался, и словно для нырка под воду набрал полные легкие воздуха, попытался просунуть руку и голову в люк. Кое-как отцепив какой-то зажим, схватился что есть силы пальцами с сорванными ногтями в мешок и рванул его на себя. Диаметром около тридцати сантиметров, чуть приплюснутый, мешок оказался из двух частей, каждая чуть больше полуметра в длину, как две сосиски сложенных пополам. Потащил мешок на себя, еще, вот он уже почти показался… Неожиданно грянувший выстрел, а потом взметнувшийся в метре от меня фонтанчик земли заставил соображать быстрей, забыть про боль, неимоверную усталость и прибавил резвости.

— Мать! Мать! Мать! — приговаривал я, как заяц проскочил меж поваленных деревьев и вбежал в лес.

Выбрав правильное направление, то есть куда-то вниз и взвалив на плечо добычу бежал что было сил. До шума в ушах, до тошноты, до колик в печени… Через плотный хвойник, через ручей и потом прямо по нему, рискуя подвернуть ноги на скользких камнях, снова на берег и резко вверх, через плотную таволожку на склоне… Бежал, бежал, бежал, пока не рухнул без сил под толстый ствол свалившегося дерева. Отгреб листву, забил под дерево свою находку и листвой же прикопал. Быстро нашел подходящее место в зарослях напротив и улегся там, стараясь восстановить дыхание и положив перед собой обрез. Так и лежал, боясь пошевелиться, пока в небе не стали вспыхивать одна за другой первые звезды.

«Я не трус, я осторожный» — так вроде мы подшучивали в детстве друг над другом. Хотя без зубоскальства хочу заметить, что еще жив лишь благодаря осторожности, и что особо греет душу, не так много людей мне пришлось эм… в общим не часто разменивал свою жизнь на чью-то другую. Хотя, в самом начале, когда уже все случилось, и хаос шагал по земле, пожирая души и плоть, был момент той тонкой грани и понимания что еще чуть-чуть, и я превращусь в скотину подобно многим другим. Тогда я убил… нет, не в первый раз, к тому времени я уже это делал, но тогда, я убил с целью ограбить рыщущих на окраине опустевшего поселка двух Сумчатых. Это тоже были не «ботаны с абонементом в библиотеку в кармане», и живут они либо собирательством, либо разбоем на границах поселков. Но я уподобился, оправдываясь перед самим собой, что не ел уже неделю, сбежав из социального пункта и кое-как оторвавшись от погони. Я убивал тех двоих как зверь, подкравшись и выскочив на них с доской, с одного конца обмотанной колючей проволокой... Страшное тогда было время на зарождающихся диких землях, даже в Пристанищах было небезопасно, хотя имелся шанс сытно поесть, если было что дать взамен. А те двое, иногда снятся, сидят на куче собранного хлама, играют в карты и зовут меня к ним присоединиться… и я, вскрикивая, просыпаюсь.

Преследователей не дождался, никто не пожелал получить заряд самодельной картечи в брюхо. Уходил в темноте, благо почти полная луна помогала не наткнуться на ветки. Доза адреналина теперь возымела обратный эффект, навалилась дикая усталость, ноги не слушались, и я стал шуметь в ночной тайге, словно секач, ломящийся сквозь заросли. Но нужно было отойти дальше и найти место для ночлега. Спустя час, без сил рухнул за валун на крутом склоне покрытым пемзой, кто если полезет — услышу, спать чутко научился. Прижав спиной к валуну заветный оранжевый мешок, натянув на нос козырек старой джинсовой бейсболки, свой выцветший, многократно залатанный и тощий сидор — под голову, обрез в руку и спать… спать… спать…