Сборник статей

Однако в самой природе русских есть нечто, вызывающее их интерес ко всему еврейскому. Я могу привести тому доказательство исторического характера, наглядно иллюстрирующее это мое утверждение — и. кстати, объясняющее, почему православная интеллектуальная верхушка всегда относилась к евреям с неприятием, очень похожим на иммунную реакцию. Это становится понятным, если допустить, что она воспринимала еврейство как внутреннюю, а не внешнюю духовную угрозу. Одной из непосредственных причин введения запрета на проживание евреев на территории Российской империи, продержавшегося до раздела Польши в восемнадцатом веке, было появление ереси «жидовствующих», т. е. внезапно проснувшегося массового интереса к иудаизму. Интересно, что все разнообразные формы, которые принимало это явление, возникли не в результате контактов между народными массами, а как следствие знакомства русских с отдельными евреями. И тот факт, что ересь «жидовствующих» в кратчайшие сроки охватила достаточно широкие круги, достигнув подножия трона, самых высоких сфер русской аристократии и церкви, я могу объяснить только наличием некой внутренней потребности, неуемной тяги, которая была у этого народа к еврейству. Есть книга, написанная анонимным еврейским автором, который скрыл свое имя, чтобы избежать нападок и преследований, посвященная именно этой теме: «иудеизации» русских людей в начале девятнадцатого века. Я сейчас говорю отнюдь не о субботниках и иных иудейству-ющих сектах, хотя это явление само по себе достаточно интересный феномен, а о людях, ставших евреями в той мере, насколько они могли, насколько это было в их силах. В этой книге, например, описывается, что в начале девятнадцатого века массовый переход донских казаков в иудаизм воспринимался буквально как поветрие, вызвавшее репрессии правительства. У русской духовности фундаментальные, а не поверхностные основы. По неизвестным причинам русский народ несет в себе какую-то совершенно иррациональную тягу к духовности. Я отнюдь его не идеализирую. Алкогапиков и воров среди русских не меньше, чем у других народов, но тем не менее наличие этих и многих других пороков не отменяет стремления к духовности. И эта непреодолимая экзистенциональная тяга к вещам духовного порядка парадоксальным образом привела к тому, что русские потянулись к евреям, а затем, испугавшись происходящего, начали защищаться и, в конце концов, отвергать их.

В русской культурной традиции принято рассматривать свой народ в качестве носителя вселенской мессианской идеи. Я вижу точку пересечения мессианских стремлений русских с еврейским мессианством, в отличие от претензий на право повелевать миром многочисленных народов, уверенных в своем превосходстве над всеми. Мессианство — нечто совершенно иное, это ощущение, что на твой народ возложена великая миссия духовного исправления мироздания. И то, что когда-то евреи вместе с русскими в едином порыве бросились строить коммунизм, мне представляется прямым следствием этого ощущения ответственности перед человечеством. Я уверен в том. что, по крайней мере, еврейские коммунисты находились под влиянием именно этих мессианских чаяний. Так что взаимовлияние и взаимопроникновение двух наших цивилизаций, двух культур не сводится к одному лишь языковому обмену или некоему понятийному аппарату; отношении евреев с русскими определяются более интимной, духовной близостью.

Я подчеркиваю, что эти строки субъективны, но мне кажется, что русский народ в массе своей не болен антисемитизмом. Есть народы, для которых антисемитизм — это нечто впитанное с молоком матери. Например, в Польше юдофобия — некое эндемическое явление, проникшее своими корнями глубоко в культуру. Полагаю, что в значительной степени то же относится и к Украине. В России же. как мне кажется, антисемитизм — это привнесенное сверху, а не спонтанно возникшее в низах явление. Я не знаю о том, какими были русские когда-то, у истоков своего возникновении как народа. Кем они себя осознавали? Как воспринимали мир? Какова была их культура? Но встреча русского народа с еврейством создала новую реальность, сработала, словно спусковой крючок. Хорошо это или нет — не знаю. И все-таки я вижу, что есть какие-то глубинные процессы, которые и вызвали к жизни совершенно удивительное, нехарактерное для других диаспор отношение евреев к русской культуре, к русскому народу, среди которого они живут. Я не уверен, что это хорошо для евреев или для русских. Но это так.

Тшува