Сборник статей

Какова же в таком случае конечная цель всего этого превентивного шантажа или, по крайней мере, каков объективный результат, которого хотят добиться с его помощью? Речь идет не о том, чтобы предупредить преступление, установить царство Добра, вернуть мир на стезю разума. Речь идет даже не о ценах на нефть и не о геостратегических соображениях. Конечная цель состоит в том, чтобы установить на земле абсолютно безопасный порядок, а для этого раз и навсегда обезоружить все народы и окончательно отменить любые события. В каком-то смысле можно сказать, что речь идет о конце истории, однако это вовсе не тот ознаменованный полной победой либерализма и демократии конец истории, о котором писал Фукуяма.

Всепроникающий террор, система, которая во имя безопасности принимается терроризировать саму себя, — вот что нас ждет, и в этом смысле можно сказать, что победу одержал терроризм. Если в материальном плане виртуальную войну выиграл новый мировой порядок, в символическом плане победа осталась за терроризмом, погрузившим планету в состояние всеобщего беспорядка. Кстати, нельзя ли сказать, что террористический акт 11 сентября завершил процесс глобализации — не глобализации рынка и капиталов, но глобализации символической (гораздо более важной)? Ведь именно после 11 сентября сплотились все силы — демократические и либеральные, фашистские и тоталитарные; люди самых разных убеждений внезапно сделались соратниками и союзниками в деле защиты мирового порядка. Все власти мира против одной. Все формы рационализации против Зла. Между тем сам мир восстает именно против этого мирового порядка, именно против него направлена сила терроризма, символизирующая беспорядок. Получается, что терроризм вынудил силу, правящую миром, действовать нагло и безоглядно, и сила эта поставила мир перед угрозой неминуемой и непонятной войны.

Превентивный террор, основанный на абсолютном презрении тех, кто к нему прибегает, к их же собственным принципам (гуманистическим и демократическим), предельно драматично обнаружил себя в эпизоде с захваченным московским театром; здесь власти поступили точно так же, как санитарные службы во время борьбы с коровьим бешенством, когда из-за одной больной коровы на всякий случай убивали целое стадо. Здесь также убивали всех подряд: Господь-де отличит правых от виноватых. Погибли и террористы, и заложники; значит, в виртуальном смысле те и другие оказались сообщниками. Террористы вообще стремятся к солидарности с населением, однако обычно без всякого успеха. В данном же случае сама власть своим грубым вмешательством невольно создала эту близость между террористами и их жертвами.

В виртуальном смысле все мы — заложники власти; на наших глазах создается коалиция властей всех стран против населения этих стран; сегодня это совершенно очевидно, ибо война, о которой нас постоянно предупреждают, произойдет вопреки мнению мирового сообщества.

Выходит, что Вирилио, рассуждающий о гражданской войне планетарного масштаба, совершенно прав. Самый драматичный политический результат последних событий заключается в крушении такого понятия, как мировое сообщество, и, шире, всей системы представительства и легитимности. Многие сочли недавние антивоенные демонстрации, прошедшие во всем мире, проявлением бунта против властей; не справедливее ли будет, однако, увидеть в них симптом еще более тревожный — свидетельство слома, краха всей системы политического представительства? Ведь ситуация складывается следующим образом: никто не хочет войны, и тем не менее она состоится — состоится с более или менее явного согласия правительств всех стран мира.

В данном случае мы имеем дело с властью в чистом виде, с властью, лишенной легитимности. До тех пор, пока власть основана на народном представительстве, она легитимна и существование ее политически оправдано; в этом случае она может быть чем-то уравновешена — во всяком случае, рядом с ней могут возникнуть противники, оппоненты. Однако власть, подобной легитимностью не обладающая, превращается во власть необузданную, абсолютную, дикую (причем дикость эта уже опирается не на грубую природную силу, а на передовые технологии). Такая власть не может считаться легитимной; она не может даже иметь настоящих врагов (ибо превращает их в некие преступные призраки) и без всякого стеснения обрушивает свою мощь на собственное население.